Подвойский

23 февраля 1923 года праздновалось 5-летие Красной Армии. Николай Ильич всегда отмечал этот день и как личный праздник — так много сил отдал он Красной Армии, так слился душой с ее заботами. В праздничные дни курсанты 1-й Московской революционной пулеметной школы, созданной в свое время по инициативе Николая Ильича, вручили ему грамоту об избрании его Почетным красноармейцем и курсантом школы, Почетным командиром ее был избран В. И. Ленин. ВЦИК СССР, отмечая большую роль Н. И. Подвойского в организации Красной Армии и боевые заслуги в годы гражданской войны, наградил его орденом Красного Знамени. До конца дней он высоко ценил этот единственный свой орден, гордился им. Но иногда при взгляде на него к чувству гордости примешивалась горечь… горечь расставания с Красной Армией.

…Все произошло вдруг, неожиданно для Николая Ильича. С конца 1922 года Троцкий, воспользовавшись тяжелой болезнью В. И. Ленина, вновь начал борьбу против ленинизма. Он рассчитывал взять руководство партией в свои руки. Для него, не верившего в силу масс, не существовало задачи мобилизации творческой энергии трудящихся, развития их инициативы в интересах строительства и защиты нового общества. А именно на это, в соответствии с установками В. И. Ленина и ЦК РКП(б), была направлена, в частности, деятельность Всевобуча. Троцкий назвал работу Всевобуча «неделовой», заявил, что он не нужен, так как занимается «не своим делом». Троцкого поддержали те работники Всевобуча, которые физкультурную, ликбезовскую, культурно-воспитательную работу считали для себя дополнительной обузой. По настоянию Троцкого на всех необходимых уровнях было обсуждено и принято решение о ликвидации Всевобуча как самостоятельной и целостной организации. Лишь небольшая часть его аппарата оставалась в Наркомате по военным делам для осуществления контрольных функций. Добившись ликвидации Всевобуча, Троцкий заявил, что «со включением Всевобуча в общий военно-бюрократический аппарат, т. Подвойский не может быть там достаточно использован». Это означало, что места в Красной Армии для Н. И. Подвойского наркомвоен Троцкий не видит. Ни встретиться с Н. И. Подвойским, ни поговорить с ним по телефону, ни ответить на его письма Троцкий не пожелал.

Думается, что произошло все это не случайно. Личные контакты Подвойского с Троцким возникли осенью 1917 года, когда Троцкий стал председателем Исполкома Петроградского Совета. Тогда встречи их были редкими и носили сугубо деловой характер, связаны были с подготовкой ВРК к вооруженному восстанию. Когда Троцкий возглавил Наркомат по военным делам, они стали работать в одном ведомстве, однако, надо сказать откровенно, отношения у них не складывались. И дело тут было не в личной неприязни, а во взглядах, в стиле работы. В частности, Н. И. Подвойский считал, что в военном управлении должен осуществляться ленинский принцип централизма на основе партийности, опоры на коллективное мнение при строжайшем единоначалии и персональной ответственности руководителя. «Я всегда стремился, — писал Н. И. Подвойский, — выучить работников действовать в коллективе, от имени коллектива, с коллективом, под контролем коллектива». Троцкий же насаждал, опираясь на военспецов, бюрократический централизм, основанный на принуждении и голом администрировании, на вере в силу приказа, директивы, бумаги. Н. И. Подвойский считал, что аппарат должен организовывать работу, учить, вести людей за собой. Троцкий же предпочитал с помощью аппарата командовать делом. Инициативный, переполненный идеями, волевой Подвойский не вписывался в стиль Троцкого, мешал ему сначала с Высшей Военной Инспекцией, а потом с вырывающимся, как и ВВИ, из рамок военного ведомства Всевобучем. Никакого желания оставлять Подвойского в Наркомате по военным делам у Троцкого не было — слишком беспокойная личность. И Троцкий отказался от всяких контактов с ним.

Н. И. Подвойский воспринял решение о ликвидации Всевобуча как неправильное и вредное. Поэтому, выйдя из больницы, он встретился с И. В. Сталиным, недавно избранным Генеральным секретарем ЦК РКП(б), но поддержки у него не нашел. В. И. Ленин в это время тяжело болел. Решение о Всевобуче уже состоялось. Никаких надежд на изменение положения не осталось.