Подвиги санитарки

Ахмед бен Мохаммед был женихом бедной девушки, вылеченной Фрикет от слепоты. Вняв мольбам своей невесты, он согласился помочь узнице, рискуя собственной жизнью. Пользуясь абсолютным доверием в итальянском штабе, он часто возил зашифрованные депеши комендантам фортов. Его верблюды, быстрые как ветер, позволяли перемещаться с необыкновенной скоростью. Расхваливая их перед Баркой, он сказал:

— Они за два дня перенесут нас к Макалле, осажденному войсками негуса. Там ты и твоя госпожа будете в безопасности.

— Да сбудется воля Аллаха! — подхватил Барка, как верующий мусульманин.

ГЛАВА 5

Итальянские солдаты. — Петушиные перья. — На марше. — Оказаться меж двух огней. — Полковник. — Грубый солдафон. — Фрикет узнают. — Отчаянный поступок. — Бегство. — Скачка. — Выстрелы. — Зрелище агонии.

Итак, Фрикет, несмотря на свой боевой характер и любовь к неожиданностям, спасалась от врага бегством. Она восседала на верблюде, ее ужасно трясло, а дорога, подобно тем, которые ведут в ад, была вымощена исключительно благими намерениями; но это оказалось явно недостаточным, чтобы по ней можно было нормально проехать.

Что касается дромадеров[154], привычных к подобным путешествиям, они выделывали своими длинными ногами нечто невообразимое, забавными движениями вскидывая их вверх. Француженка старалась приспособиться к их странной скачке, зачастую вызывающей что-то вроде морской болезни, и надо сказать, ей это удавалось совсем неплохо. Однако приходилось держать в постоянном напряжении свою волю, подавляя усталость и не давая расслабляться измученному телу. Да, когда встречаешься с приключениями, надо быть готовым ко всяким неприятностям!

По пути им без конца попадались солдаты. Чувствовалось, что итальянская армия собрала все силы и готовится к решительным действиям, и Фрикет, симпатии которой были на стороне абиссинцев, с тревогой спрашивала себя, чем их неизвестный друг, негус Менелик, ответит на такой мощный удар. Она бесстрашно смотрела на итальянских солдат, бывших когда-то товарищами по оружию, а теперь ставшими врагами Франции; итальянцы оказались неблагодарными и отвергли священный союз, несмотря на то, что за их независимость проливали кровь и французы.

Солдаты, глядя на симпатичную негритянку, говорили ей вслед разные грубые шутки, состязаясь между собой в казарменном остроумии. Она немного понимала их, ведь итальянский так похож на латынь и, в общем, не сердилась. Невозмутимый Барка чуть заметно улыбался и шептал:

— Солдаты Умберто[155] только языком молоть кароши, солдаты Менелика задавать им трепку!

Фрикет не верилось, что абиссинцы, настоящие дикари, смогут оказать серьезное сопротивление прекрасно вооруженным и организованным европейцам. Итальянцы шли как на параде, в новеньких мундирах; это были берсальеры[156], их белые каски с левой стороны украшал плюмаж из петушиных перьев, которые гордо колыхались на ветру.

Барка не мог спокойно смотреть на эти перья:

— Да, да, кукарекайте себе на здоровье! Все равно негус вас ощиплет как миленьких и прикажет понаделать подушек, чтоб сидеть было помягче…

Одно обстоятельство крайне удивляло Фрикет: итальянцы не соблюдали в строю порядка. Ей довелось видеть на марше войска японцев в Корее и французов на Мадагаскаре; все они шли образцовыми колоннами, ровными рядами, в соответствии с требованиями полевого устава. Итальянцы же вели себя совершенно иначе: они не соблюдали строя, присаживались на повозки, клали туда ружья; одним словом, всеми способами старались избавить себя от тягот военного перехода. В непосредственной близости от врага такое поведение было крайне легкомысленным и в случае хорошо организованной засады могло привести к страшному разгрому.

Особенно нарядно выглядели офицеры. Глядя, как они принимают изящные позы, подкручивают усы, звенят шпорами, Фрикет с иронией говорила:

— Тоже мне теноры, корчат из себя любимцев публики!

Караван ехал все дальше; путники всюду встречали новые войска. Арабы, таинственно улыбаясь, иногда перебрасывались между собой словами.

— О чем они все время говорят? — с любопытством осведомилась Фрикет.

— О том, что войско негуса всыпет как следует всей этой компании хвастунов.

— А разве они не друзья итальянцев? Они ведь у них служат и получают деньги.

— Ну и что? У негуса тоже достаточно денег, и он может хорошо платить.

Дорога была ужасно утомительной, девушка измучилась, но не подавала виду, не жаловалась. Она выносила все с удивительной стойкостью. Даже арабы не могли не восхищаться этой хрупкой француженкой, проявлявшей такую удивительную выносливость, которой позавидовали бы многие мужчины.