Подвиги санитарки

На следующий день после ухода японцев из столицы, перед воротами королевского дворца глазам потрясенных жителей представилось ужасное зрелище. По обе стороны ворот, перед двумя львами, застывшими на задних лапах, стояли две красные деревянные мачты, увенчанные знаменами. К каждой из них на высоте около двух метров было привязано мертвое тело. Одно принадлежало старику, второе — мужчине средних лет. Первый, одетый изысканно и роскошно, явно относился к высшей знати, второй был простолюдином. Часовые ничего не слышали и не видели. Выпавший ночью снег уничтожил все следы. Поднялась тревога; к королю послали гонцов. Вскоре около ворот появился Ли Уи, он был очень бледен, весь дрожал. Мертвецов попытались отвязать. Но — о ужас! — оказалось, что ноги несчастных обрублены почти по пояс: оторвавшись от туловища, они с глухим стуком упали на снег. Затем из живота, подвязанного куском полотна, вывалились и полетели вниз внутренности… Никто не решался прикоснуться к этим изуродованным останкам…

— Все убрать! Живо! — крикнул король, изменившись в лице, зубы его стучали, голос едва можно было узнать.

Сердца изувеченных, тоже вынутые из тел и прибитые к мачтам под одеждой, были проткнуты странным кинжалом, под ним был прикреплен лист бумаги. Его подали королю, и он с ужасом прочитал: «Так будут уничтожены все враги Китая».

Пальцы несчастных были сломаны, руки отрублены и кое-как прибиты гвоздями так, что они отвалились от туловищ, едва лишь до них дотронулись. Не упали одни только головы, державшиеся на мачтах с помощью кольев, вбитых в рот. Все сразу узнали несчастных: это был Цент, хозяин лодки, который подобрал Фрикет вместе с Ли, и старый мандарин, который помог им добраться до столицы. Эти зверства и изощренная жестокость имели скрытый смысл; король его сразу понял. Он поспешил обратно во дворец, говоря себе: «Все кончено! Они убьют меня!» Объятый ужасом, он пробежал по комнатам, по потайным убежищам, обследовал все окна и двери и в конце концов в изнеможении бросился на циновку [57], громко плача, как маленький ребенок.

Старик миссионер узнал о случившемся от одного из новообращенных им христиан. Священник отправился к Фрикет и обо всем рассказал ей. Мысль о грозившей девушке опасности не давала ему покоя:

— Дитя мое, положение серьезное, очень серьезное!

— Что же делать?

— Надо уезжать, и немедленно…

— Да, но каким образом?

— Отправляйтесь в Чемульпо. Вас понесут в паланкине, вы доберетесь туда за один день…

— А где я возьму носильщиков?

— Это моя забота, да и охрану я вам обеспечу.

— Благодарю вас, вы так добры.

— Мне надо заняться этим делом сейчас же.

Они вышли на улицу. Фрикет направилась во дворец, чтобы попрощаться с королем и юным принцем. Однако король, вне себя от страха, никого не хотел видеть. Он приказал не пропускать к себе даже родных, даже своих приближенных и фаворитов.

Сын его встретил Фрикет в окружении своей личной гвардии, состоящей из мальчиков, самому старшему из которых не было и четырнадцати лет. Все они были одеты и вооружены, как воины старых времен. Ли уже знал несколько французских слов, Фрикет немного понимала по-китайски. Таким образом, мешая оба наречия и подкрепляя слова выразительной жестикуляцией, друзья смогли поговорить друг с другом. Узнав, что его дорогая Фалликет собирается уезжать, бедняга бросился ей на шею и горько заплакал. При виде этих слез юные гвардейцы последовали его примеру и, как по команде, разразились отчаянными рыданиями, звучавшими в унисон, подобно хору из античной трагедии.

Ли после своего возвращения из плена очень изменился: благодаря разумной диете и гигиене, предписанным француженкой, он поздоровел, поправился, похорошел и стал если не красивым, то, скажем, выглядел теперь неплохо. Вот вам и чудо — правильное питание, вода и мыло. В общем, каждый придворный считал своим долгом сделать комплимент наследнику по поводу его цветущего вида и вознести хвалу юной лекарше, прибывшей из Европы. Однако сейчас принц не хотел ничего слушать, он кричал «нет!», выговаривая на китайский лад: не!.. не!!!

— Заладил одно и то же — «не» да «не!». Понимаешь, мне хотят сделать чик-чик?

И она провела рукой под подбородком, показывая, что ей ножом перережут горло. Ли энергично замотал головой в знак отрицания и пронзительно крикнул:

— Не!.. не!.. не чик-чик Фалликет, не чик-чик!

— Говорю тебе, что все точно так и есть! Меня хотят убить эти ужасные люди, которых здесь зовут тогакутами. Теперь понимаешь?.. Они точат свои ножи против меня, против нас… Этот каламбур понравился бы отцу Шарпантье, но все это не слишком весело!

Фрикет улыбнулась, и Ли немного успокоился, слушая поток слов, которые обрушила на него его милая спасительница. Она прижала мальчика к себе и горячо поцеловала. В глазах ее блеснули слезы: