Подвиги Геракла. После похорон

Эркюль Пуаро сделал правой рукой неопределенный жест. Он выражал (если б вы предпочли придать ему такой смысл) восхищение большими успехами в карьере сэра Джозефа и его скромностью, выраженной таким определением, данным им самому себе. Его также можно было истолковать как любезное отрицание такого утверждения. Во всяком случае, он не выдавал мысли, которая в тот момент занимала главенствующее положение в мозгу у Эркюля Пуаро: что сэр Джозеф, несомненно, не отличается красотой. Сыщик критическим взглядом окинул второй подбородок, маленькие поросячьи глазки, нос картошкой и рот с поджатыми губами. Весь облик собеседника напоминал ему о ком-то или о чем-то, но он пока не мог вспомнить, кто это был или что это было. Что-то смутно зашевелилось в его памяти. Давным-давно… в Бельгии… это имело отношение к мылу…

А сэр Джозеф продолжал:

– Я не признаю никаких экивоков. Всегда говорю напрямик. Большинство людей, мистер Пуаро, бросили бы это дело. Списали бы его, как невозвращенный долг, и забыли о нем. Но это не для Джозефа Хоггина. Я богатый человек – и, так сказать, двести фунтов для меня ничего не значат…

Пуаро быстро прервал его:

– Я вас поздравляю.

– А?

Сэр Джозеф замолчал. Его маленькие глазки еще больше прищурились. Наконец он резко произнес:

– Я не хочу сказать, что имею привычку разбрасываться деньгами. Я плачу за то, что мне нужно. Но плачу рыночную стоимость – не больше.

– Вы знаете, что я беру большой гонорар? – спросил Пуаро.

– Да-да. Но это дело очень небольшое, – ответил сэр Джозеф и хитро посмотрел на него.

Эркюль Пуаро пожал плечами:

– Я не торгуюсь. Я – эксперт. За услуги эксперта нужно платить.

Сэр Джозеф откровенно сказал:

– Я знаю, что вы самый лучший в подобных делах. Я навел справки, и мне сказали, что вы самый лучший из имеющихся специалистов. Я намерен добраться до самого дна этого дела и не пожалею никаких расходов. Вот почему я попросил вас приехать ко мне.

– Вам повезло, – заметил Пуаро.

– А? – снова произнес сэр Джозеф.

– Очень повезло, – твердо произнес сыщик. – Скажу без ложной скромности: я достиг вершины своей карьеры. Очень скоро я намерен уйти на покой – поселиться в деревне, иногда путешествовать, чтобы повидать мир, а также, возможно, возделывать свой сад, обратив особое внимание на улучшение сорта кабачков. Великолепные овощи, но им недостает аромата… Однако дело не в этом. Я просто хотел объяснить, что перед отставкой я поставил себе определенную задачу. Я решил взяться за двенадцать дел – не больше и не меньше. Совершить самостоятельно назначенные себе «подвиги Геракла», если можно их так назвать. Ваше дело, сэр Джозеф, – первое из двенадцати. К нему меня привлекла его поразительная незначительность.

– Значительность?

– Незначительность, я сказал. Меня привлекали к расследованию различных дел: убийств, необъяснимых смертей, грабежей, краж драгоценностей. Но впервые меня попросили применить мой талант, чтобы раскрыть похищение пекинеса.

– Вы меня удивляете! – проворчал сэр Джозеф. – Я считал, что к вам без конца пристают женщины с просьбами найти своих любимых собачек.

– Да, конечно. Но впервые меня нанимает по такому делу супруг.

Маленькие глазки сэра Джозефа прищурились; он с уважением посмотрел на Пуаро.

– Я начинаю понимать, почему мне вас рекомендовали. Вы хитрый человек, мистер Пуаро.

Сыщик тихо произнес:

– Прошу вас теперь изложить мне факты этого дела. Когда исчезла собака?

– Ровно неделю назад.

– И ваша жена теперь просто вне себя, я полагаю?

Сэр Джозеф удивленно посмотрел на него:

– Вы не понимаете. Собаку вернули.

– Вернули? Тогда, позвольте спросить, какова моя роль в этом деле?

Хоггин сильно покраснел.

– Потому что будь я проклят, если дам себя обжулить! Послушайте, мистер Пуаро, я вам расскажу всю эту историю. Пса украли неделю назад – стащили в Кенсингтонском саду, где он гулял с компаньонкой моей жены. На следующий день у жены потребовали двести фунтов. Подумать только – двести фунтов! За этого проклятого, вечно тявкающего маленького негодяя, который вечно лезет под ноги!

– Вы, естественно, не одобрили выплату такой суммы? – уточнил Пуаро.

– Конечно, не одобрил… вернее, не одобрил бы, если б что-то об этом знал! Милли – моя жена – хорошо это понимала. Она ничего не сказала мне. Просто отослала деньги – в купюрах по одному фунту, как потребовали, – на указанный адрес.

– И собаку вернули?

– Да. В тот же вечер раздался звонок в дверь, и этот маленький негодяй сидел на пороге. И вокруг не было ни души.

– Прекрасно. Продолжайте.

– Потом, конечно, Милли призналась, что она сделала, и я немного вышел из себя. Однако через какое-то время успокоился. В конце концов, все уже было сделано, и нельзя требовать от женщины, чтобы она проявила здравый смысл. Смею сказать, я так и оставил бы все это, если б не встретил в клубе старого Сэмюэлсона.

– Да?