Подвиг

— Муштровка, мундиръ, оружiе, всегда носимое — создаютъ солдата. Когда придемъ на мѣсто, придется и ротныя ученiя пройти, и пострѣлять, и стрѣлковому дѣлу поучиться. Вамъ, именно вамъ, придется стать учителями и создателями той Русской армiи, которая должна будетъ замѣнить красную армiю. Какъ же вы создадите изъ крестьянина колхозника, изъ рабочаго, изъ Соловецкаго или Нарымскаго узника и ссыльно-поселеннаго доблестнаго солдата Русской армiи, какъ не этими старыми, вѣрными, испытанными и ничѣмъ незамѣненными и незамѣнимыми путями и методами? Одни изъ васъ ихъ основательно позабыли, другiе и вовсе не знали. Мнѣ надо было ихъ вамъ напомнить… Ну и для кинематографа тоже… Толпѣ это понятно, что въ кинематографѣ войска должны быть и молодцовато выправленными и хорошо муштрованными… Теперь когда вы знаете, что васъ ожидаетъ… Я никого не неволю… Силою заставлять кого бы то ни было спасать Россiю я не намѣренъ… Могу… но не хочу… Кто изъ васъ не желаетъ, считаетъ, что я его обманулъ?… Тому заявить Петру Сергѣевичу Ранцеву о томъ… Отпустить, вы сами понимаете, такихъ людей до срока я не могу… Слишкомъ много они знаютъ. Тотъ будетъ жить на острову… и сниматься… для фильмы въ обществѣ «Атлантида»… Согласно съ контрактомъ — въ теченiе года…

Натянутыя улыбки появились на лицахъ офицеровъ.

Капитанъ Немо поклонился и вышелъ въ сопровожденiи Ранцева изъ каютъ-компанiи.

XXXII

Въ шесть часовъ вечера пассажиры «Мстителя» стали собираться на палубѣ. На ней уже были сдѣланы нѣкоторыя приготовленiя для показа чего то. Большая часть палубы на ютѣ была отгорожена шнуркомъ, и за нимъ въ большомъ соломенномъ пароходномъ креслѣ сидѣла, развалясь, обезьяна. Она была одѣта въ бѣлый тропическiй костюмъ, свободно на ней висѣвшiй. Ея коричневая голова, покрытая рѣдкими, сбитыми, неприглаженными волосами, похожими на шерсть, ея морщинистое лицо, поросшее клочьями сѣдыхъ и бурыхъ волосъ, носъ, широкими открытыми ноздрями торчащiй впередъ, маленькiе, острые, сверлящiе глазки, все это было такое нечеловѣческое, обезьянье, что многiе и точно были далеко не увѣрены, что передъ ними человѣкъ. Два нѣмца изъ четвертаго взвода Нордековской роты были при ней. Въ довершенiе возможности предположенiя, что это и точно была обезьяна, тутъ же подлѣ стояли ящики съ морскими свинками и кроликами, будто и впрямь пассажирамъ «Мстителя» собирались показать какой то звѣринецъ. Электрическiй моторъ, ящики съ склянками, шесты на штативахъ были поставлены кругомъ обезьяны.

— Глянь, какой страшный… Что же это за звѣрюга такая?… — безцеремонно показывая на обезьяну пальцемъ, спрашивалъ Фирсъ Агафошкинъ, протискавшiйся въ первые ряды.

— Человѣкъ это, али нарочно, такъ для обмана, сдѣлано?

Вопросы и замѣчанiя Фирса создавали въ толпѣ смѣшливое, не серьезное настроенiе. Ожидали какого то, забавнаго, занятнаго представленiя и, конечно, никакого отношенiя не могущаго имѣть къ такому дѣлу, какъ спасенiе Россiи.

Команды: — «смирно» и «господа офицеры» прекратили шутки и разговоры.

Ранцевъ вышелъ на палубу.

— Господа офицеры, — сказалъ онъ. — Прошу стоять вольно и прослушать мои объясненiя.

Онъ подошелъ къ обезьянѣ и поздоровался съ нею.

— Глянь, какая ученая, — прошепталъ Фирсъ. — Лапку даетъ, совсѣмъ, ну — человѣкъ.

— Господа, — сказалъ Ранцевъ, — позвольте вамъ представить нашего сотрудника, знаменитаго химика Карла Леопольдовича Вундерлиха.

— Профессора Вундерлиха, — приподнимаясь съ кресла, — сказала обезьяна.

— Профессора Вундерлиха, — поправился Ранцевъ.

— Когда вамъ придется работать въ Россiи, постоянная опасность доведетъ ваши нервы до страшнаго напряженiя и вамъ будетъ нужно гдѣ то отдохнуть, собраться съ силами, перевооружиться, приготовить все вамъ нужное въ полной безопасности, зная, что никто вамъ не можетъ помѣшать… Вамъ тамъ надо будетъ имѣть собственную базу…

Обезьяна приподнялась и рукою тронула Ранцева, показывая, что она будетъ сама объяснять.

Ранцевъ отошелъ въ сторону.

— Когда ви биль дѣти, — начала обезьяна, моргая маленькими глазами и хитро поглядывая на окружавшихъ ее пассажировъ «Мстителя». — Когда ви биль маленьки, ви играль въ «кошка-мишка». Кошка появилась — миши въ домъ. Большевикъ это кошка… Ви — миши… Большевикъ появился — мишамъ надо спрятаться… Достать нельзя.

Вундерлихъ сказалъ нѣсколько словъ по-нѣмецки солдатамъ и тѣ поставили у бортовъ шесты съ зажимами.

Вундерлихъ показалъ на шесты.

— Слихаль въ банкахъ, у кассъ пускаютъ такой лучъ… Человѣкъ пошель — его убьютъ… Вотъ это тоже мои лучи. Здѣсь пускайтъ, тамъ принимайтъ… Далеко, хоть десять километровъ… Кто идетъ между, тотъ попадаетъ въ лучи… Ви сидитъ въ домъ, за эти шести. Миши идутъ… Теперь, смотрите, что происхождайтъ.

Онъ досталъ изъ ящика маленькую стеклянную баночку съ бѣлымъ порошкомъ и далъ ее солдату.

Тотъ укрѣпилъ ее на одномъ изъ штативовъ, давая направленiе стрѣлкѣ къ другому штативу, стоявшему у противоположнаго борта. Моторъ сталъ неслышно работать.

— Ви ничего не видитъ. Ничево и нѣтъ. Можете ходить сколько угодно. Пожальте ко мнѣ.