Подвиг в прайс не забьешь

– Док! – рявкнул он в сердцах. – Вы хоть поняли, какого солдата сейчас «зарубили»?! Да если бы не его упрямство и чрезмерное чувство чести, то он уже был бы кавалером ордена Почетного легиона! Это я вам говорю! Я – бригадный генерал Жерарди! Да у нас, в Легионе, последний Кавалер был больше пятидесяти лет назад, сразу после войны! Его еще Шарль де Голль награждал! Так что же теперь случилось?! Вы хоть представляете себе, что пришлось пройти и испытать на себе этому мальчику?!! Вы, закостенелые догматики?!! В-вы!.. Тыловые крысы!.. Я буду жаловаться на вашу некомпетентность!

– Это ваше право, генерал... – подал голос председатель этой многочисленной медицинской комиссии, который тоже носил погоны «бригадного генерала» только «медицинской службы». – И... Наверное, ваш долг перед ним, как командира, который обязан спасти своего солдата...

Этот седовласый профессор замолчал на полминуты:

– ...Только... Давайте будем честными перед самими собой... Он опять стал русским... Он, конечно, вспомнил всех своих командиров и бойцов, и ему в этом немало помогли, он вспомнил все персоналии... Но он не вспомнил языка... И вспомнит ли, большой вопрос! А это говорит о том, что мозги парня не восстановились полностью... И восстановятся ли – это еще один очень большой вопрос...

– Он десять дней...

– Да!.. Мы знаем, Огюст, его историю... И понимаем причины... Но!.. Он больше не может делать и дальше то, что делал до сих пор!.. Ты выжал его до последней капли, Паук! Выжал как лимон!..

– Но!..

– Это так... К сожалению... Сейчас, по крайней мере, этот парень не способен ни на что... То есть совершенно!.. – Пожилой доктор с пониманием и участием посмотрел на Андрея. – Ему нужен отдых от войны... Длительный отдых, Огюст... И я согласен со своим коллегой – повторное освидетельствование может быть не раньше чем через год... Все в его руках, генерал, все в его руках...

– А к «нестроевой» он хоть пригоден?

– Может быть, генерал, может быть...

Андрей, все это время сидевший спокойно, выслушал то, что ему перевел Тень, встал и вышел из этого огромного кабинета, не говоря ни слова. Он прошел долгим коридором, вышел из здания и столкнулся со всем своим взводом... Оказывается, и он этого попросту не мог знать, но Стар упросил Паука, и тот дал свое добро на то, чтобы к этой медкомиссии из Аяччо прилетели все те, кто служил под командой Андрея. И они прилетели! Во всей своей «красе», с полным вооружением... Он «вывалился» из главного входа в здание медсанбата прямо в объятия своих друзей...

– Ну, что там? Как? Что решили?

Его вопросами засыпали.

И тут в голове Филина, потому что сейчас он опять был «боевой машиной Филин», созрел сиюсекундный план...

Он подошел к Стару, посмотрел в его глаза и медленно вытянул из ножен, висевших на его ремне, большой, тяжелый боевой нож... Павел, как завороженный, как загипнотизированный, только и сделал, что моргнул разок-другой и произнес:

– Не надо, братка...

– Надо, майор! Именно это и надо... Иначе эти крысы подумают, что Филин сгорел... Совсем сгорел...

Обратный путь к кабинету, в котором ему только что вынесли свой «приговор» эскулапы, занял вдвое меньше времени...

Он резко отворил дверь, вошел вовнутрь и сказал Тени:

– Воха! Ну-ка переводи ему, быстро!

– Уже!

И тогда...

Андрей без замаха, снизу, от бедра метнул тяжелый бельгийский «Командо», который, по сути своей, был классическим «боевым ножом полковника Боуви», в сторону «медицинского генерала»...

Вфиу-вфиу!

Блестящая «молния» взвизгнула всего два раза... Да и обернулась вокруг «оси» всего два раза... Преодолев при этом расстояние метров в десять... Абсолютная классика «ножевого метания»... И...

Д-ду-н-н-ц-ц!

Нож «вошел» точно посредине «медицинского генерала»...

Ну... Не прямо посредине него, конечно...

«Командо» вошел в дерево большого письменного стола, за которым сидел «главный медик», точно посредине, словно кто-то скрупулезно, до миллиметра измерил его ширину... Хорошо так вошел, сантиметров на пять...

– Переведи им, братка! Я еще вернусь, когда-нибудь... Вернусь обязательно!..

Самое странное, но эта его выходка с боевым ножом, которая вызвала немалый переполох в стане эскулапов, а у Жерарди породила довольно широкую и самодовольную улыбку, мол, я же вам говорил, заставила всех членов той комиссии крепко задуматься... И были последствия... Его, Андрея, списали все же, только... назначили «перекомиссию»... Ему давали время прийти в себя и подлечиться... Ему давали годичный тайм-аут... А вот следующая медкомиссия была назначена...

На сентябрь 2001 года...