Подвиг в майскую ночь

Когда ему было двенадцать лет, умер его старший брат, Константин. Это был талантливый юноша, лицом очень сходный с Сергеем. Он рисовал, изобретал чудесные игрушки, делал пистолеты для детей. Сергей любил его больше всех своих братьев. Но на похоронах его ни одной слезы не упало из глаз маленького Сережи. И даже мать подумала, что у мальчика черствое сердце. Но это было не так. У мальчика было сердце верное и нежное, и слишком велико было горе для него, чтобы плакать. Он спрятал любимые рисунки брата и сохранил их до сих пор.

Отец все время болел. И Сергею, старшему в семье, приходилось выводить в люди меньших братьев: и Алексея, и Александра, и Николая, и сестру Клавдию, и поддерживать старую мать. Он пахал, сеял, ходил в школу, где всегда был первым в ученье.

Прекрасны бывали весенние дни в Куртине! Светлый воздух делал прозрачными дали, яркий блеск был рассыпан над землей, над домами, на улице ребята затевали игры. Но даже среди этих детских игр Сергей вдруг оставлял товарищей и уходил либо поить скотину, либо копать огород. Он любил свою семью и работал усердно, с охотой, так как считал, что это был его долг.

Младшие братья слушались Сергея. Он был смугл лицом, крепок здоровьем, с движениями свободными и ловкими во всяком труде. И мать часто, как к хозяину, обращалась к нему за советом, так как мальчик был с трезвым крестьянским умом и порой даже чересчур рассудителен.

По соседству жила девочка Поля, с которой он играл и учился вместе.

Выпадал ли на улице снег по колено, текла ли весенняя вода, журча по колеям дороги, они почти всегда возвращались из школы вдвоем.

Они прощались за поворотом дороги, у соседнего дома, и, глядя на ее следы, куда мгновенно набегала вода, мальчик думал: «Когда я вырасту, мы тоже будем вместе».

Он и это считал своим долгом.

Но девочка уехала учиться в город. Исчезли милые следы.

Уехали многие друзья. Покинул деревню и Сергей. Он уехал в Коломну и поступил на завод.

На заводе все было для него любопытно.

После жизни в деревне, где земля была всегда легка и мягка, где и дерево было упруго и податливо под руками, какими-то сказочными, великолепными казались ему люди, в руках которых был только металл. Они точили его, сверлили, резали. Он тек у них под руками подобно золотому потоку.

Он начал присматриваться к этому новому труду.

Вскоре и он стал настоящим работником — токарем-инструментальщиком, научился твердую бесформенную массу металла превращать в драгоценные детали.

Он трудился упорно и делал это с легкой душой. Он с ранних лет не любил праздности, и чувство труда и долга жило в его сердце так же глубоко, как и привязанность к матери, к братьям, сестре.

Это была пора, когда в жизни появляются уже верные друзья юности и когда юноша становится комсомольцем…

В армию, когда началась война и наступил его час, Сергей Шершавин пришел уже коммунистом.

II

Немцы стояли на правом берегу Донца. Мы держали оборону на левом.

В это время Сергею Ивановичу Шершавину было двадцать семь лет, и был он командиром взвода саперов.

Однако ничто как будто не предвещало героя в этом простом рабочем человеке, всегда очень опрятном в одежде, с худощавым лицом и зоркими, близко поставленными друг к другу глазами. Вот разве только его золотые руки. Золотые руки сапера.

Трудное дело быть сапером в этой войне бесчисленного количества мин, которые враг избрал своим главным оружием. Но ловкие руки Шершавина, постоянно трудившиеся то над землей в поле, то на заводе над металлом, привыкли вскоре и к взрывчатке. Он с поразительным искусством расправлялся с немецкими минами самых разных видов.

Однажды было получено донесение, что в расположении части, против небольшого озера Белое, немцы переправились на левый берег Донца и накапливают силы для дальнейшего движения.

Из боевого охранения прибежал боец, весь окровавленный, и сказал командиру:

— Немцы на нашем берегу. Один я спасся. Все остальные побиты.

Это было неожиданно.

Командир приказал саперу Шершавину пойти и проверить участок боевого охранения и провести нашу разведку через минные поля.

Шершавин пришел на место к вечеру. Он осмотрел огневые точки боевого охранения и его пулеметные гнезда. Все они были обращены вперед, на запад, к высокому берегу Донца. Впереди было тихо.

— А что тут у вас налево делается? — спросил сапер у бойцов и показал на низину, дымящуюся вечерним туманом, который потихоньку начинал подниматься вверх над небольшими кустами ивы и зарослями терновника.

Там тоже было тихо.

— Туда мы не ходили, — сказали бойцы, — там болота.

— Вот и дурни! — ответил сапер. — Так вас и унести можно.

Он не любил плохой работы.

И он пошел налево, через кусты, навстречу все усиливающемуся запаху болотной травы и влаги. Вслед за ним шла разведка: сам командир роты, командир боевого охранения и боец.

Уже была ночь. По небу плыли облака, изредка открывая луну. И свет ее был похож на мглу, изнутри освещенную слабыми искрами.