Подвиг 1983 № 23

— Мне хочется сказать тебе спасибо. Раскрутил ты эту пружину, прямо скажу, как настоящий чекист. И людей подобрал что надо, и расставил их лучше не придумаешь. Все четко, все как должно быть, — продолжал командир, — пока все материалы, как их называют апостолы и львы, идут через дупло, то бишь через нас. Это хорошо. Но ведь не исключено, что кое-что может пройти и мимо?

— Не исключено, — утвердительно ответил Тиконов. — Конечно. Он ходит на задания, общается с людьми. Не отнимешь и определенных личных способностей. Общительный, выдержанный, умеет сыграть под простачка, этакого парня-рубаху. Все это тоже что-то значит. Каждому не скажешь, кто он и что он. Вон Катя, из санчасти, втрескалась в него, как говорится, за уши не оттянешь. А ведь человек она хороший, нам преданный.

— Да! — стукнув себя по лбу, вдруг спохватился Виктор Иванович. — Чуть не забыл. Скажи-ка нам, Пал Палыч, что ты решил делать с его браунингом? На войне оружие для каждого привычно, вроде бы ложка. Однако, как подумаю об отравленных пулях, дрожь пробирает. А как ты, комиссар, смотришь на такие штучки?

— Да что сказать, Виктор Иванович. Скверно я смотрю на это.

— А ведь скоро и мина появится, — съязвил начштаба.

— Да ты уж не пугай, — опять заговорил командир. — Хотя и правда. А там еще Драгун… Ну ладно. Теперь всем спать. Утром жду конкретных предложений. А ты, Пал Палыч, подумай все же, как эти пули обезвредить.

— Где там спать. Ночь прошла уже. Скоро подъем, — сказал Тиконов. — А насчет пуль что-нибудь придумаем.

Командир вынул из брючного кармана часы, щелкнул крышкой, взглянул на циферблат и сказал:

— Нам еще осталось по два часа и пятнадцать минут. Спокойной ночи, товарищи! — погасил лампу и, не раздеваясь, лег на топчан.

* * *

В эту же ночь Шульце доносил:

«„Директору“ штаба „Валли-3“ Геллеру.

Считаю себя обязанным доложить, что от агента „Лев“ поступило донесение о появлении у партизан некоего деда Устина, которому как бывшему леснику и досконально знающему окрестную местность предназначается роль проводника диверсионных групп через сильно заболоченные участки, считающиеся у местных жителей абсолютно непроходимыми. Есть предположение, что партизаны будут готовить диверсию на железнодорожной магистрали. Возможно, вблизи моста через реку Оболь.

Преданный фюреру и вам капитан Шульце».

* * *

Перед ужином все свободные от наряда и заданий партизаны пошли в баню. За шутками-прибаутками, за анекдотами незаметно пролетело отпущенное для таких дел время.

Ужин прошел организованно и быстро. Одни бойцы уходили в наряд, другие — на задания, третьи готовились к заданиям. Каждый боец знал, что от него требуется, что должен делать, где быть.

Павел Губарь оказался провидцем. После ужина, когда «Загвоздик» вновь вошел в роль добровольного помощника санитарки Кати, за ним прибежал посыльный из штаба и велел срочно прибыть в штаб.

У штабной землянки «Загвоздик» встретил Губаря и еще четырех бойцов отделения, командиром которого числился Павел. Сюда же подошел заместитель командира отряда по разведке Тиконов. Задача, которую он поставил вызванным к штабу, казалась простой. Надо было доставить важный груз в район, расположенный на значительном удалении от лагеря.

— Идти как можно быстрее, — добавил Тиконов, — иначе к утру не успеем вернуться в лагерь.

Важный груз, о котором сказал Тиконов, представлял собой довольно увесистые вещмешки и рюкзаки, туго набитые какими-то брикетами, по форме напоминавшими кирпичи. Пристраивая на спину мешок, «Загвоздик» чуткими пальцами ощупал содержимое. «Похоже, что толовые шашки», — подумал он.

Точно такой же груз взвалили на плечи остальные. Только у Тиконова в противогазной сумке было что-то другое, завернутое в ветошь. «Скорее всего запалы», — решил «Загвоздик».

Путь, по которому зам по разведке повел группу, дорогой или даже тропой назвать было нельзя. Казалось, в этих местах вообще не ступала нога человека. Приходилось пробираться сквозь дебри, где каждый шаг стоил большого труда.

За два часа пути даже такой атлет, как Губарь, выбился из сил. Наконец Тиконов разрешил сделать привал. Бойцы тотчас освободились от груза, присели. Самый молодой выразил вслух сожаление, что из-за спешных сборов никто не догадался прихватить фляжку с водой.

— Потерпите малость, — сказал Тиконов. — Скоро воды будет вам с избытком.

Действительно, вскоре после привала вышли к ручью. Напившись, двинулись по его берегу, спустились в низину, где под ногами захлюпала болотная жижа, зазвенели тысячи комаров, видимость упала до двух-трех метров.

Всю дорогу, шагая следом за Павлом, «Загвоздик» разглядывал груз, мерно покачивавшийся за его широкими плечами. То был старый, потертый, с разлохматившимися лямками рюкзак. Клапан одного из его кармашков, почти оторвавшийся и державшийся лишь на нескольких нитках, болтался из стороны в сторону. «Загвоздик» даже разглядел на нем пятно, похожее на чернильное. Наверное, до войны с этим рюкзаком ходил в турпоходы какой-нибудь школьник из старших классов.