Подвиг 1983 № 23

— Ладно, — оборвал Шульце. — Пусть два дня отдыхают, осваиваются. Прикажите непременно ознакомиться с местностью. Сметанина направьте в полицию, Драгуна — в охранное. И чтоб легенда выдерживалась от буквы до буквы. И побег к партизанам, и все прочее чтобы выглядело достоверно. Если потребуется, то разрешаю им ликвидировать какого-нибудь раззяву из полицейских. В случае чрезвычайных обстоятельств разрешаю пустить в расход двух-трех полицейских. Но преподнести это надо Сметанину и Драгуну как акт нашего исключительного доверия… Это дело тоже поручаю, Зегерс, вам. Под вашу полную ответственность. Все. Вы свободны.

«А ведь неплохо придумано, — сказал самому себе Шульце, оставшись один. — Надо только сообщить „Валли-3“, что операцией непосредственно занимается Зегерс. В случае неудачи все шишки ему. А если удача? Тогда напомним, кто задумал операцию, разработал и, наконец, кто, черт возьми, ею руководил!» Шульце хотелось добиться успехов и выйти живым из этой мясорубки. Выжить. Любой ценой, но выжить. Кто останется жить, тот и герой. Надо реально смотреть на вещи. Не упустить случая продвинуться по служебной лестнице. Магда, его Магда бесконечно спрашивает, когда же он наконец получит чин майора. Напоминает, что на Восточном фронте всякий может отличиться. Эх, Магда, Магда! Правда, она уже спасла его два раза от Восточного фронта с помощью своего любовника фон Экмана, полковника имперской безопасности. На этот же раз и Магда не поможет.

Шульце поднялся, в задумчивости прошелся по кабинету. Остановился у сейфа, куда убрал приказ, пришедший из Берлина. Перед мысленным взглядом вновь возникли грозные строки. Покончить с партизанами, покончить с подпольщиками. А кто они, эти подпольщики? Наверняка люди с опытом, профессиональной подготовкой.

Капитану Шульце, его заместителю капитану Зегерсу, возглавлявшим 318-ю абвергруппу, и в голову не приходило, что не партизанский отряд особого назначения, не многочисленная подпольная организация со спецподготовкой противостоит им, а всего лишь небольшая группа сельских комсомольцев, руководимая 18-летней Фрузой Деньковой. Шульце опять-таки не знал, что два дня спустя после поступления в 318-ю абвергруппу грозной бумаги из Берлина и прибытия из рейха двух «перспективных» головорезов, обольский подпольный комитет комсомола провел заседание, на котором выступил Варкиянов — комиссар партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова.

Заседание проходило в деревне Ушалы, в доме Деньковых. Ближе к вечеру сюда по одному, по двое прибывали подпольщики. Кто-то принес гармонь, чтобы заседание в случае необходимости выдать за обыкновенную вечеринку.

Солнце уже скрылось за лесом. В притихшей, а вернее, в притаившейся деревне ни души. Будто она вымерла. В доме у Деньковых полумрак. Окна плотно закрыты льняными занавесками. На заседании, кроме Варкиянова, присутствовали: Фруза Денькова, Наташа Верман — секретарь Сиротинского подпольного райкома комсомола, Володя Езовитов, Мария Лузгина и еще пять членов подпольного комсомольского комитета. Знакомство времени не заняло. С членами комитета Варкиянов встречался и прежде. За охрану он тоже не тревожился. Она была поручена Николаю Денькову, брату Фрузы, партизану, уже испытанному в боях. Помогать ему будут его родители Савелий Михайлович и Марфа Александровна.

— Начнем, пожалуй, — сказала Наташа Верман, — слово Фрузе Деньковой.

Из-за дощатого стола, накрытого домотканым абрусом,[2] поднялась хрупкая девушка. Она машинально одернула платье и, пылая лицом, обратилась к друзьям:

— Наша комсомольская организация выросла не только количественно, но и качественно. Начали мы с семи человек, теперь нас более двадцати. Ряды патриотов растут с каждым днем. Во всех населенных пунктах нашего района хлопцы и девчата готовы воевать с фашистами. Это наш боевой комсомольский резерв. Недавно повстречалась мне одна девушка. Просила помочь связаться с партизанами. Хочет, говорит, бить врага. Я спрашиваю: «А чем бить будешь, кулаками, что ли?» А она в ответ: «Нет, автоматом!» И что вы думаете? У нее, оказывается, и в самом деле есть автомат. Нашла и припрятала… Такие факты, конечно, радуют, — продолжала Фруза, — но нельзя забывать о другой стороне дела. После диверсий на железной дороге гитлеровцы задумали подослать к нам и к партизанам провокаторов. Мы должны быть к этому готовы. Может, нам воздержаться от приема новых ребят в нашу подпольную организацию? Надо усилить конспирацию, быть предельно бдительными. И еще надо, чтобы…

Речь Фрузы прервал сигнал, поданный внешней охраной.

— Спокойно! — сказал Варкиянов. — Всем оставаться на местах, приготовить оружие.

Володя Езовитов выскочил в сени, столкнулся с Савелием Михайловичем. Тот зашептал:

— В деревне появились унтер из «охранной» и с ним двое полицаев.

— Как же вы узнали их? Темень ведь.

— Э, сынок. Тех-то, окаянных, я и за сто верст учую. И куда заглянули — тоже знаю. Вошли во вторую от края хату. Там самогон имеется. А они до него дюже охочи.