Подвиг 1981 №4

— А зачем ты его купил? — Кимати грохнул кулаком по прилавку. — Если бы я только знал...

Дядя смотрел на него с надеждой на понимание. И тут Кимати словно прозрел. Он увидел дядю как бы со стороны: усталый старик, ему хочется спокойно прожить остаток дней. Дядя сдал на глазах, он выглядит старше своих лет. Его расстроила резкость Кимати даже больше, чем налет гангстеров.

— Ладно, извини, — сказал Кимати. — Это я со зла.

— Иногда полезно злиться, — мрачно отозвался старик. — Ты молод, кровь у тебя горячая. Но нельзя терять голову. Только все испортишь. Ты взгляни на это иначе... Им ведь тоже есть надо.

Кимати наотрез отказывался смотреть на вещи подобным образом. Хочешь есть — работай честно!

У дяди Едока был жалкий вид, он и не помышлял о том, чтобы воспротивиться шантажу.

— Все платят, — пожимал он сутулыми плечами. — Это как рента за помещение, что-то вроде патента на торговлю... Хочешь не хочешь — плати, а уж потом думай, чем брюхо набить.

— По-твоему, вся жизнь сводится к этому: работать, есть и спать! — возмущенно воскликнул Кимати.

— А что же еще?

Кимати, перегнувшись через прилавок, заговорил горячо и страстно:

— Жизнь для того дается человеку, чтобы жить, дядя! Мы вот тут, ты, я и София... она ждет ребенка. Так что, прикажешь мне работать на этих мерзавцев? Нет, мне надо о семье думать. Есть такая вещь, как достоинство. Мы не сможем расширить дело, если не будем хоть что-нибудь откладывать.

Дядя Едок пребывал в полном замешательстве и от смущения не мог вымолвить ни слова.

— Да уж скорее всего ничего не выйдет, — выдавил он наконец. — Я надеялся, что мы сумеем провести их, ты да я... Но теперь не верю в это. Думал, найдем способ, но сегодня, когда они ввалились в лавку, у меня словно все обмерло внутри. Я даже пожалел, что втянул тебя в эту историю. Неправильно я поступил... Извини!

Кимати огляделся, в его мыслях царил полный разброд. «Как раз когда я начал гордиться делом своих рук», — подумал он.

— Может, переедем в другой город? — негромко предложил дядя.

Кимати прямо-таки испепелил его взглядом.

— И думать об этом не моги! Останемся здесь, с места не сдвинемся!

— Они снова пожалуют, — предупредил старик.

— Мы будем ждать их, — отчеканил Кимати. — Не в моих привычках бежать и бросать то, во что я вложил свой труд.

В тот вечер им всем было не до ужина, аппетит пропал. Когда Кимати поднялся в спальню, София уже дремала. Он присел на краешек постели, потрогал ее лоб.

Она зашевелилась и, проснувшись, взяла его руку в свою.

— Джонни, что нам теперь делать?

— Не тревожься, — успокоил он ее, — все будет хорошо.

София помолчала, а потом призналась:

— Я слышала все, что они говорили.

Он поднялся, пожелал ей спокойной ночи.

— Мне еще надо поработать.

Со дна стенного шкафа он вытащил тяжеленный деревянный сундук и раскрыл его. В нем хранились памятные предметы, связанные с предыдущей профессией; трофеи, добытые в войне с браконьерами: ножи всевозможных размеров, мачете-панга, дубинки, луки без тетивы; колчаны со стрелами — среди них были с отравленными наконечниками. Он выбрал то, что ему было нужно, и разложил оружие на ковре. С серьезным видом проверил, насколько заточены стальные лезвия. Об одном пожалел — не догадался включить в коллекцию ни винтовки, ни револьвера.

Глава 12

В пятницу после обеда Курия привез Рикардо женщину: хорошенькая, двадцать с небольшим, сильные мускулистые ноги красивой формы, мощные бедра.

Аль Хаджи велел раздобыть девицу помоложе и с темпераментом, так чтобы Рикардо охладил свой пыл, на какое-то время угомонился. Рикардо довольно осклабился, услышав от Аль Хаджи долгожданную новость, потом пристально рассмотрел девицу, обошел ее кругом, все время одобрительно кивая. Потом повел ее наверх в отведенную ему комнату и не выходил оттуда до следующего утра. Он велел, чтобы им обоим подали плотный завтрак, и снова запер дверь.

Когда еще через три часа девица спустилась вниз, она шла пошатываясь, еле волоча ноги, словно протанцевала кунгору всю ночь напролет без передышки.

Эл наблюдал за ней из окна своего кабинета. Кое-как она доковыляла до машины, которой предстояло довезти ее туда, где Курия ее нашел.

Рикардо продрых у себя до самого вечера. Его благодетель, Курия, прибыл в пять часов с месячным оброком. Он направился прямо в кабинет Аль Хаджи и шмякнул на стол пухлый портфель из коричневой кожи.

Аль Хаджи предложил ему сесть, а сам погрузился в изучение сопроводительных бумаг. Он штудировал их с пристальным вниманием, иногда одобрительно кивая, порой недоверчиво щурясь, жуя потухшую сигару.

Дойдя до конца, он нахмурился и вскинул глаза:

— Как было, так и осталось.

— Чуть лучше, чем в прошлый раз, — попытался оправдаться Курия.

— Вот именно что чуть! — Аль Хаджи рассердился. — Обещал, все будет иначе. А на поверку?

— Дело в том, — запинаясь, сказал Курия, — что кое-кто из клиентов задолжал нам за прошлый месяц, кроме того...

— Докладывай про Гроген-роуд, — перебил Аль Хаджи. — Судя по списку, в других районах не осталось должников. Что же с этой улицей происходит?