«Подвиг» 1968 № 03

Указательным и большим пальцами Воробьев берет липкое, темно-коричневое, тягучее тесто из металлической коробочки, скатывает его в шарик и бросает шарик на дно бокала с терпким и кислым вином. Потом залпом выпивает бокал, задумчиво проводя по коротким, колючим усам. От липкого, коричневого теста приходит меланхолическая созерцательность, спокойствие и мечтательность.

Полотняная стена комнатки странно колышется, и через минуту он видит голубое небо над ней, желтый песчаный берег. Теперь уже ясно, что это яхта «Нелли» черноморского яхт-клуба и что он, Воробьев, сидит на руле, а против него сидит живая Нелли, его Нелли. Нелли и молодость…

Но за стеной кричат, и парус — опять мертвая полотняная стена.

Опиум действует медленно. Привычнее морфий.

Воробьев тяжело встает. Он зовет слугу, игроки слишком шумят за стеной, выходит на порог и видит стол игроков. Он забывает, зачем вышел, и неверными шагами идет к столу. Ему подставляют стул, и сразу против себя он видит смуглое лицо, вытаращенные белки глаз и выжидательную, широкую усмешку банкомета.

Черная цепкая рука подвигает ему карты. Одно мгновение он смотрит на черные пальцы с крепкими синими ногтями и медленно берет карты. Игра начинается…

ДЕПЕША КОРОЛЕВСКОГО ПОСЛА

— Я записал слово в слово все, что я слышал. Я сам был у телефона. Документ отправлен в Москву Абду-Рахим-ханом за день до его смерти.

— Документ отправлен в Москву?

Сэр Роберт Кегль явно озадачен.

— Отдайте распоряжение пограничной агентуре.

— Слишком поздно. Это случилось три недели назад. Надо полагать, что он уже в Москве.

Тогда сэр Роберт Кетль перебирает карандаши на столе, находит тот, который ему нужен, и пишет еле заметными, тонкими, бисерными буквами тридцать строк, которые начинаются так:

«Королевское министерство иностранных дел.

Копия королевскому осведомительному департаменту.

Вся энергия и средства нашей русской агентуры должны быть направлены для розыска и изъятия документа, касающегося займа Гюлистана, подписанного мною и председателем совета министров Гюлистана Мирзо-Али-Мухамедом. Со своей стороны…» и так далее.

Когда листок блокнота исписан, сэр Роберт Кетль отдает его Перси Гифту. Перси Гифт уносит его вниз, в комнату, перед дверями которой сидит часовой, — там работают двое пожилых и молчаливых людей.

Через сорок минут Гифт входит в кабинет королевского посла, где, не изменив позы, сидят сэр Роберт Кетль и майор Герд, не сказавшие за это время ни одного слова. Сэр Роберт Кетль бросает взгляд на радиотелеграфный бланк.

«Королевское посольство в Гюлистане».

Радиограмма. Пометка: «Средняя Азия» — первый. 245678 159768 956267 241541 и так далее девять рядов цифр и подпись зашифровавшего депешу внизу.

Сэр Роберт Кетль подписывает свое имя в указанном месте и возвращает депешу Перси Гифту. Когда тот уходит и вслед за ним поднимается майор Герд, то, чтобы прервать мрачное молчание, сэр Роберт Кетль спрашивает:

— Надеюсь, вы хорошо использовали ваш краткий отпуск?

— Великолепно.

— Ваши родные?

— Все благополучно…

— Я очень рад.

На этом кончается доклад.

Радиотелеграфист королевского посольства в эту минуту передает.

«Средняя Азия» — первый. 245678 159768 956267 241541 и так далее девять рядов цифр.

Цифры бегут по стальной мачте, невидимыми могучими волнами уходят на северо-запад за три тысячи пятьсот километров и попадают в стальное кружево мачт и паутину проволок во внутреннем дворе здания, занимающего две тысячи квадратных метров и шесть этажей. Радиотелеграфист на шестом этаже этого здания в металлическом шлеме-приемнике, напрягая слух, ловит жужжащее отрывистое пенье волн, и правая рука автоматически пишет:

«Королевское министерство иностранных дел.

Копия королевскому осведомительному департаменту.

«Средняя Азия» — первый. 245678 159768 956267 241541 и так далее девять рядов цифр и подпись:

«Сэр Роберт Кетль, королевский посланник в Гюлистане».

Затем депеша проходит девять комнат, регистрируется, расшифровывается и переписывается в двух экземплярах.

И почти одновременно в разных концах здания читают:

«Вся энергия и средства нашей русской агентуры должны быть направлены…» и так далее до подписи королевского посланника в Гюлистане. Один из них, одетый в штатское, но имеющий знак военного ордена в петлице, отдает депешу почтительному секретарю для соответствующего распоряжения.

КОНЕЦ ВОРОБЬЕВА

— В котором часу?

— В шесть утра…

— Без признаков жизни?

— В состоянии агонии. Скончался на носилках.

— Вскрывали?

— Да. Отравился морфием. Акт будет доставлен вместе с бумагами.

— Алло! Подождите…

Перси Гифт на короткое время опускает руку с телефонной трубкой.

— Пока никому не сообщайте. Во всяком случае, ждите моего распоряжения.

Гифт отходит от телефона и предается философским размышлениям о бренности земного существования.

Штаб-ротмистр Воробьев, доставивший столько неприятностей европейским посольствам в Мирате, перестал существовать за два дня до отъезда на родину.