Подвешенный кофе (сборник)

Они не стали возражать, и она прошла мимо них, но уже в коридоре ее догнал Егор.

– Подождите, Настя.

Она остановилась и повернулась.

– Спасибо, что зашли. Мы не всегда имеем такую возможность. Он вас вообще знает?

– Раз вы знаете, что я к нему захожу, то у вас должна быть информация обо мне.

– Это, верно, нам врач сказал, что вы его соседка.

– Да, но виделись мы всего несколько минут. Он перед отъездом попросил ухаживать за его цветами.

– Цветы он любит.

– Как понимаю, близких у него нет?

– Верно. Была подруга Ольга, но пропала.

– Она не пропала. Она заходила и забрала свои вещи. Это она мне сказала, что он в больнице.

– Вот оно что, – задумчиво сказал Егор, – мы сначала думали, что это она приходит, а уж потом врач разъяснил. Мы ей сообщили, а она собралась и уехала. Точнее сбежала, боясь, что придется ухаживать.

– Не надо ее обвинять, она не жена и ничем не обязана ему, я думаю.

– Это так. Я не обвиняю. Жаль только, что она такая.

– Какая?

– Эгоистичная. Он для нее все, а как стало ему трудно, она и смоталась.

– Это ее право.

– Да я и не отнимаю у нее прав. Вы случайно не говорили об этом Тимофею?

– Я этой темы не касалась. Это их дело. Придет в себя разберется.

– Вот это я и хотел узнать. Спасибо вам, не буду задерживать.

Настя повернулась и пошла дальше.

Примерно через неделю, когда она вошла в отделение и направилась к палате, ее окликнула медсестра.

– Подождите. Вас просил зайти врач.

Настя прошла к кабинету и постучала. Врач сидел, как и в прошлый раз за столом, и, увидев Настю, улыбнулся и предложил сесть.

– Я ждал вас, – произнес он вместо приветствия, – он пришел в себя и думаю, вы к этому причастны, но посещать его пока не надо.

– Это хорошая новость, – ответила она. – Как он себя чувствует? Что говорит?

– Чувствует себя ясное дело лучше. Я думаю ему надо прийти в норму. Давайте повременим с посещениями. Он, правда, упомянул, что слышал женский голос, но не понял кто, а я говорить не стал.

– Я могу узнавать о его состоянии, и когда выпишут?

Он написал ей свой телефон: – Вот номер, звоните, а выпишут не скоро. Я не знаю, что способствовало его выздоровлению, но оно, надеюсь было не без вашего участия.

Настя попрощалась и вышла. В последующие дни она испытывала некий дискомфорт. Она привыкла к тому, что вечерами она была занята, а тут сразу свободное время. Неизвестно, кому эти посещения были важнее. Она привыкла к нему. Странно называть это привычкой, но на самом деле это было так. Вике она сообщила, что больше не ходит в больницу, и та согласилась:

– Так лучше. Если, что должно случиться, то случиться. Не вешай носа, Настя, ты у нас еще все получишь.

– Все это что?

– Как что! Мужа и детей. Я тут присмотрела одного. Мужчина за сорок, но порядочный, как говорят.

– А что если за сорок, уже должен быть не порядочным?

– Я не в этом смысле. Если мужику перевалило за сорок и он не женат – ищи комплексы. У них психика уже другая, нарушена. Эгоисты они.

– А этот значит, нет? Как проверяла? Сама?

– Мне своих мужиков хватает, но женскую интуицию не обманешь.

– Вика, отстань. Не буду я ни с кем знакомиться.

– Значит так, не говори, нет. Я еще узнаю о нем, а потом тебе сообщу.

– А оно мне надо?

– Оно может, и нет! Зачем тебе бесполое существо, а мужик в хозяйстве пригодиться. Но мне будет спокойнее за тебя.

– Ладно, разведчик в юбке, узнавай. Интересно, где ты их находишь. Я соглашаюсь только потому, чтобы твоя энергия не ушла внутрь, иначе сгоришь вся.

Наступил октябрь. Настя с протеже Вики не встречалась, да и Вика не настаивала. Он оказался эгоистом до мозга и костей. Его психика была явно нарушена тем, что он слушал только свое мнение.

Настя продолжала периодически приходить в квартиру Тимофея, поливать цветы. Иногда протирала пыль. В этот вечер, она, привычно открыв дверь, вошла в комнату, чтобы взять лейку и замерла; в комнате лицом к окну стоял Тимофей. Он слышал, что она вошла, и повернулся улыбаясь:

– Здравствуй, Настя.

Здравствуй, – несколько удивленно ответила она, – а ты как здесь?

Она даже не заметила, что они перешли на «ты».

– Вот вернулся домой, точнее, сбежал из больницы.

– Как сбежал?

– Настоял, чтобы выписывали. Хватит уже. Дома спокойнее. Ты проходи, садись.

Настя прошла и села в кресло, а Тимофей сел на диван: – Удивлена?

– Удивлена, не то слово, особенно, что так быстро оказался дома.

– Не так уж и быстро, как хотелось бы. Тебе спасибо.

– Мне было не трудно поливать.

– И за это тоже, но я о, другом. Мне рассказали, что ты приходила. Ты уже знаешь, что близких у меня нет, и ты оказалась тем звеном, что связывало меня с внешним миром.

Настя молчала. Она разговаривала с ним всего второй раз. Она не знала, как себя вести, что говорить. До этого она вела диалог от них обоих.

– Я вижу, что Ольга приходила и забрала свои вещи, – заметил Тимофей.

– Она приходила, – подтвердила Настя.

– Наверное, так даже лучше.

– Жалеешь?

Он задумался, склонил голову:

– Жалости нет, скорее разочарование. У меня было время на размышления. Она ни разу не пришла, а это о многом говорит.

– Это ни о чем не говорит. Она могла быть занята.