Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда

– Вот и не будем об этом, – соглашаюсь я. – И в России случается всякое, и в Индии.

Но на этом наш разговор по душам не закончился. Вижу, Санни опять о чем-то напряженно размышляет. Мялся, мялся, наконец тихим голосом задает мне вопрос:

– Джули, а по поводу твоего бывшего бойфренда…

– Что? – растерялась я. Мы никогда с ним раньше эту тему не обсуждали, он просто в курсе, что до него у меня был кто-то (о том, что у меня было намного больше парней, чем один, я даже не заикалась). Но выбрала-то я все-таки его, так что не пойму, с чего вдруг он об этом заговорил.

– Если кто-нибудь когда-нибудь здесь тебя спросит, был ли у тебя парень до меня, ты скажи, пожалуйста, что не было никого, – нерешительно просит он. – Так будет лучше для всех…

Я испытываю настоящий шок:

– А что, могут такое спросить?!

Он кивает, пряча глаза:

– Могут…

А у меня что-то сразу так паршиво на душе стало… Он моментально понял это по выражению моего лица, обнял меня.

– Обиделась? – спрашивает виновато. – Я не хотел…

– Понимаешь, – отвечаю, с трудом подбирая слова, – до этого я всегда чувствовала себя обычной девчонкой… Для моей страны я была совершенно нормальной… Никому там даже в голову бы не пришло спрашивать, был ли у меня парень, до того как я вышла замуж. А здесь, в Индии… Вот ты сейчас задал мне вопрос, и я невольно почувствовала себя развратной девицей…

– Извини, – в глубочайшем раскаянии говорит Санни и целует меня в лоб. – Я не имел права поднимать эту тему. Прости меня…

– Ты был прав, заведя этот разговор, – грустно отвечаю я. – Тут ведь так не принято – бывший парень, настоящий парень, будущий парень… Вот у тебя же до меня никого не было… Наверное, я испорченная… Я не слишком хороша для тебя…

– Ты – самая, самая, самая лучшая девочка в мире, – говорит он горячо. – Ты очень чистая, никакая не испорченная… Ты – невинный ангел… А я – самый настоящий осел, прости, если сможешь…

Наверное, зря я тогда так расстроилась. Ведь для Санни главное – это чистота в сердце человека… А сердце мое его вполне устраивает, так что все в порядке.

Смешно, но Санни даже всех индийских актеров оценивает не по профессиональным качествам, а по их человеческим чертам и душевной чистоте!

– Да, я люблю Амитабха Баччана, – часто говорит он, – ведь он такой трудолюбивый, он очень много работает… Нет, мне не нравится Антра Мали – она часто пьет алкогольные напитки, представляешь?.. Как, тебе не по душе Акшай Кумар? Да ты знаешь, какое у него было тяжелое детство, но он все трудности преодолел, всего добился сам… Да, Салман Кхан очень хороший – он всегда помогает детишкам-сиротам, в свой день рождения приглашает беспризорных прямо за свой стол и угощает!..

Детки и зеленая тетя

Вот в ком я души не чаю – так это в индийских детишках! Обожаю их, причем всех без исключения – от малолетних бесштанных бродяжек, беззаботно и весело играющих прямо в придорожной пыли, до чистеньких и умытых отпрысков благородных семейств. Местные дети – это что-то! Собственно, менталитет страны таков, что даже взрослые здесь обладают характером и непосредственностью детей. Но сами детки… чудесные, милые, открытые, искренние, смешные, хорошенькие – я могу перечислять их достоинства бесконечно!

У Санни уйма племянников и племянниц. Не могу предсказывать, конечно, но почему-то мне кажется, что он будет лучшим отцом в мире. Он так любит детей! И они платят ему тем же от всего сердца…

– Санни – мой самый любимый-прелюбимый чача, – доверительно сообщил мне как-то малыш Арджун, один из племянников. Я уже знала, что «чача» в переводе с хинди означает «дядя». Меня же вся малышня звала «чачи», то есть «тетя». Кстати, с легкой руки того же Арджуна ребята иногда еще называли меня «зеленая тетя» – «грин чачи». Дело в том, что при нашей первой встрече с Арджуном я была одета в зеленую ветровку.

– Ну, как тебе тетя? – спросил Санни с гордостью. – Красивая?

– Зеленая… – застенчиво пробормотал Арджун.

Так и повелось…

Арджун тоже был Санниным любимцем. Едва эти двое встречались, как тут же бросались друг к другу с объятиями и поцелуями, а затем Санни сажал Арджуна к себе на шею и скакал с ним по комнате, от чего мальчик в восторге визжал как резаный.

Как-то поздно вечером, когда мы с Санни уже практически засыпали у меня в гостиничном номере, заверещал его мобильный. Оказалось, это звонил Арджун.

– Чача, ты где? – требовательно вопросил племянник. – Мы были у вас дома, а тебя там нет…

– Я, м-м-м, это… Я на рынке, – говорит Санни, – надо кое-что купить…

Я начинаю тихо хихикать. Какой рынок в двенадцатом часу ночи?!

– А чачи Джули где?

– Она тоже со мной, э-э-э… картошку покупает, – отвечает он.

Я принимаюсь зажимать рот руками, чтобы не захохотать в голос, но на меня накатывает настоящая истерика.

– А ты когда придешь? – спрашивает Арджун уже совсем сонным голосом.

– Скоро, – успокаивает его Санни, прекрасно зная, что ребенка сейчас все равно отправят спать и ему будет не до того, пришел его чача или нет. Умора, да и только!