Подвал. Когда звонит Майкл

Поблагодарив, Доремус застегнул куртку, отороченную овчиной, и последовал за фермером. Хок нес фонарь, точь- в-точь напоминавший тот, что принадлежал следователю

До пастбища было рукой подать, и они очень скоро добрели до луга. Полная луна заливала все вокруг своим сиянием. Здесь они перевели дыхание и осмотрелись по сторонам. Насколько хватало взгляда, вокруг не было видно ни одной коровы.

— Вот это и есть владение Овермейера, — объявил старый Хок, вытянув вперед грязный указательный палец.

— А чьи земли там дальше, внизу у дороги?

— Некоего Брюннеля. Он то ли художник, то ли скульптор, черт его знает.

С этими словами Хок повернулся лицом к владениям Овермейера.

— Сдается мне, что нам в эту сторону, хотя, похоже, все это как мертвому припарки.

— А почему бы нам не разделиться? — предложил Доремус. — Скорее всего мальчишка побежал к Брюннелю: я помню, там ведь густые деревья, где можно надежно спрятаться.

— Да, конечно, хотя вряд ли. Если он хорошо знает эти края, то уж точно туда не сунется — вон там, за старым амбаром — сплошное болото.

— А может, он вообще никогда не бывал на этом пастбище. А если он решился заскочить к Брюннелю? Разрешите мне воспользоваться вашим фонариком?

— Что? Ну, конечно же, а то вы еще, чего доброго, извозите курточку Виллиса. Мистер, послушайте, я надеюсь, что вы точно знаете, за какое дело взялись.

— Абсолютно точно, — подтвердил Доремус, бросившись по тропинке вниз, пока Хок не спеша двинулся в сторону фермы. Фонарь помог Доремусу обойти топь и, миновав трясину, тот с легкой душой зашагал к большому амбару с заостренной крышей, расположенному на вершине холма.

Казалось, в этих Богом забытых местах не должна обитать ни одна живая душа. Однако ярдах в ста в крохотной хибарке мерцал огонек. Ни собачьего лая, ни возни скота в сарае не доносилось оттуда. Доремус взглянул вверх и в его сознании возникло смутное недоброе предчувствие. На противоположной стороне крыши сарая был установлен прожектор, но поначалу Доремус почему-то не заметил его.

Следователь медленно выключил фонарь и подошел к амбару, пытаясь все время оставаться в тени. Главные ворота были заперты. На стене рядом с ними Доремус заметил небольшую табличку, и, осторожно приблизившись к ней, прочел: «Галерея Брюннеля, вход сзади».

Доремус окинул дом быстрым цепким взглядом. Внимание его привлекло единственное освещенное окошко. Следователю вдруг показалось, что там, внутри, кто-то метнулся. Здание окружали густые заросли кустарника и невысоких деревьев, и уж если Майкл решил проведать здешний уголок, то он без труда найдет себе тут укромное местечко. Следователь прикинул в уме, что за это время мальчик вполне мог отмахать полмили.

Изнутри амбара доносились странные звуки, напоминавшие лязг металла.

Доремус обогнул дом, пройдя мимо темных окон, и очутился у двери. Перед ней находилась широкая, вымощенная каменными плитами площадка. На стене висела еще одна табличка. Но Доремус даже не удосужился прочесть ее, потому что дверь оказалась распахнутой настежь. Включив фонарь, следователь решительно шагнул вперед. Первое, что бросилось ему в глаза, было огромное металлическое изваяние обнаженной женщины. Оно смахивало на четырехфутового морского льва, застывшего на гранитном пьедестале. За этим шедевром выстроились другие, изображавшие то ли женщин, то ли тюленей — во всяком случае, с первого взгляда определить это было непросто. А еще дальше располагалась целая армия металлических мужей— шагающих, бегущих, стоящих на коленях. Сплошь и рядом высились какие-то фантастические конструкции, выполненные либо из медной проволоки, либо из почерневших, угрожающе торчащих штырей. Очевидно, они символизировали город будущего с его таинственными и многочисленными лабиринтами.

Доремус направил пучок света вверх и заметил здоровенные куски металла — выкрашенные в яркие цвета, они свисали со стропил на верхнем этаже галереи. Там же находилась подвижная скульптура, которая то и дело покачивалась, лязгая гигантскими ножами, изображавшими, по всей вероятности, конечности.

Следователь опустил луч фонаря и сразу же разглядел на верхней ступеньке лестницы мальчугана. С ног до головы перепачканный, мальчик притаился и тяжело дышал, не мигая уставившись на фонарь.

Доремус вздохнул:

— Ну ладно. А теперь спускайся.

Внезапно мальчик вскочил и бросился прочь из освещенного круга. По дороге он задел гигантскую статую, и белая гипсовая голова, рухнув откуда-то сверху, покатилась к ногам Доремуса. Тот отшатнулся и, пытаясь удержать равновесие, вцепился в толстый канат, висевший рядом. Гулко ударил колокол, звон его эхом отразился от стен.

— Что ж, мне придется подняться к тебе, — заявил Доремус и двинулся по лестнице на верхний этаж галереи, тщательно высвечивая каждую ступеньку. Колокол прозвонил еще три раза.

Мальчик попятился. Доремус чуть опустил фонарь, чтобы не слепить его.

— Ну, хватит играть в кошки-мышки… Майкл.