Подвал. Когда звонит Майкл

Хэп заметил летящий камень лишь за мгновение до того, как тот попал в него. И как раз вовремя, чтобы выбросить вперед левую руку, иначе булыжник угодил бы ему прямо в лицо. Камень оказался небольшим, однако он больно ушиб Хэпа, и шериф тут же позабыл о фейерверке.

Он принялся обшаривать лучом фонарика окрестности, но так ничего и не обнаружил. Следующий камень просвистел совсем рядом и, ударившись о парапет, упал в реку.

Шериф благоразумно решил ретироваться с моста подобру-поздорову.

Пригнувшись, он поспешно бросился прочь с этого проклятого места и чуть было не поскользнулся о каменную глыбу возле самого берега. Волна тут же накрыла его ботинки.

Тишину вновь нарушило шипение ракет, которые вдруг с каким-то особым остервенением выплюнули в небо кучу пурпурных угольков. Даже речные валуны окрасились внезапно ярким, мерцающим багрянцем.

— Ну хорошо, вот я и пришел! — сердито крикнул Хэп. — А сам-то ты где?

Шерифу вдруг показалось, что чуть дальше по течению раздался странный всплеск, словно кто-то свалил в воду булыжник. Хэп сделал шаг вперед и, очутившись по щиколотку в реке, осветил фонарем водную гладь. Луч протянулся на добрую четверть мили и растворялся только в том месте, где начинался водопад. Хэп наобум шлепал по воде, пытаясь разглядеть хоть малейшие признаки жизни. И тут он опять заметил мелькнувшую на берегу тень. Хэп выбрался из воды, проклиная себя за то, что прихватил эту дурацкую двустволку — теперь она только мешала ему. Внезапно шериф подвернул ногу и, споткнувшись о мшистый булыжник, растянулся, до крови ободрав костяшки пальцев. Он снова выругался. Осветив берег, Хэп различил длинную косу, покрытую галькой, и поросший высокими деревьями горный хребет, круто вздымающийся над самым берегом.

— У меня заряжено ружье, — крикнул Хэп. — Я буду стрелять!

Сквозь плеск волн шериф вдруг отчетливо разобрал и другой звук. Всего в нескольких дюймах от себя он услышал чье-то тяжелое и учащенное дыхание, словно звериное. Сердце его бешено заколотилось.

Что-то, похожее на бейсбольную биту, с чудовищной силой ударило его по руке. С хрустом сломалась кость чуть выше локтя. Застонав от страшной боли, Хэп выронил ружье, и оно с грохотом упало на камни у его ног. От удара Хэп поскользнулся и, не удержав равновесия, рухнул в реку. Стекло фонаря разбилось, а сам Хэп очутился по грудь в ледяном потоке.

Холодная вода моментально привела его в чувство и слегка ослабила боль. Шериф еле справлялся со стремительным течением, увлекающим его вниз по реке, к водопаду. Зажав в руке фонарь, Хэп кое-как, шаг за шагом, выбрался на берег. Вытянув вперед руку, шериф осветил фонарем камень, на который чуть было не наткнулся.

И тут Хэп увидел его. Шериф застыл на месте, пораженный ничуть не меньше, чем в тот момент, когда услышал по телефону его голос. Голос Майкла. Хэп был настолько потрясен, что даже не осознал в первый момент одну страшную деталь. Двустволка, которую он только что выронил на берегу, была теперь нацелена ему прямо в лоб.

— Ты ведь любил мою мать, верно? Ты, как подлый трус, тайком занимался с ней любовью, однако защищать ее тебе и в голову не пришло.

Хэп почти не разбирал его слов. Он сосредоточился лишь на том, чтобы снова не соскользнуть в воду. Хэп попытался было подняться с колен и нащупать ногой точку опоры. Боль в руке становилась невыносимой, однако ему и раньше доводилось не раз испытывать ее. Он понимал, что надо сконцентрироваться и не обращать на боль никакого внимания.

Небо осветилось розовыми и золотистыми огнями. В голове Хэпа стоял туман, он ничего не слышал вокруг. Ше- риф не мог собраться с мыслями, единственной целью пока была попытка встать на ноги. Все остальное потеряло смысл. Даже тот факт, что он — Хэп Уошбрук — находился сейчас один на один с ангелом смерти. Поднявшись с колен, шериф еще раз заглянул в дула собственного ружья. В душе у него неприятно заныло, словно от предчувствия страшной опасности.

— Эта штука может убить, — услышал Хэп свой голос. — Ради Бога, прошу тебя, только не стреляй.

В небо взвились очередные ракеты, располосовав его на огненные и зеленые дорожки. Каждое слово давалось шерифу сейчас с неимоверным трудом. Странное это было чувство — стоять под прицелом собственного ружья, уста- вясь в эти мертвые, ненавидящие глаза. «Этого не случится, и завтра я опять встречу новый день», — пронеслось у него в мозгу.

Рано утром он проснется в своей кровати, наденет накрахмаленную зеленую рубашку с отполированным до блеска, массивным значком и, чтобы побыстрее продрать глаза, завалится в ближайшую забегаловку. Там он выпьет кофейку и придет в себя. Услышит знакомое «Доброе утро, шериф».

С каким-то печальным свистом взлетели новые ракеты.

«Здорово все-таки отсюда видно», — решил Хэп. И вдруг, задыхаясь от угасающей надежды, хрипло повторил:

— Эта штука может и убить.

В этот момент грохнул дуплетный выстрел, и две пули одновременно пропороли грудь шерифа. Потоком хлынула кровь, и умирающий Хэп рухнул в стремительные воды равнодушной реки.