Подвал

Дженсон взбежал на крыльцо, перескакивая по две ступеньки за раз. Попытался распахнуть дверь. Закрыто. Передернув затвор дробовика, он прицелился, отвернулся, чтобы щепки не посекли лицо, и спустил курок. Выстрел разнес замок. Он ударил по двери ногой. Дверь распахнулась. Он вошел в фойе.

Сверху доносились звуки чего-то, рвущегося и задыхающееся звериное фырканье.

Льющегося сквозь окно лунного света хватало, чтобы разглядеть подножие лестницы. Он схватился за перила и начал подниматься. Непроглядная темнота поглотила его. Держась одной рукой за перила, он добрался до верхней площадки, остановился и прислушался. Надсадное рычание слышалось слева.

Взведя курок, он выскочил в коридор и тотчас метнулся вправо, готовый стрелять.

Стояла кромешная тьма; лишь на полу разливалось пятно яркого света.

Фонарик.

Дженсон понял, что ему очень нужно заполучить этот фонарик. Чего там - необходимо. Но он лежал в дальнем конце коридора, где в темноте слышалось учащенное хриплое дыхание.

Целясь из дробовика в темноту, он бросился к фонарику, стук шагов эхом разносился по коридору, его дыхание заглушало дыхание незнакомца. Внезапно нога опустилась на что-то округлое, но мягкое. Возможно, руку. Другой ногой он поддал что-то твердое, услышал, как лязгнули зубы, и головой вперед полетел в темноту. При падении дробовик больно прищемил пальцы.

Выбросив правую руку вперед, он схватился за фонарик и развернул луч в темноту, откуда слышалось ворчание.

Существо разодрало зубами шею ребенка. Оно повернуло голову. Кожа его лица была бледной и рыхлой, как брюхо дохлой рыбы. Казалось, оно усмехается. Рывком оно поднялось с тела мальчика.

Дженсон бросил фонарик и попытался поднять дробовик.

Он услышал тихий сухой смешок, и зверь набросился на него.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1.

Донна Хайс положила трубку. Вытерла трясущиеся влажные ладони об одеяло и села.

Она знала, что это произойдет. Ожидала, готовилась, боялась. И вот - свершилось.

- Сожалею, что побеспокоил в такую рань, - сказал он. - Но я уверен, что вы хотели бы узнать немедленно. Ваш муж освобожден. Вчера утром. Я сам только что узнал…

Долгое время она вглядывалась в темноту своей спальни, не желая спускать ноги на пол. В комнате потихоньку светало. Больше ждать она не могла.

Холодный утренний воздух окатил ее, словно ледяная волна. Дрожа, она укуталась в халат и вышла в коридор. По мерному посапыванию из соседней комнаты она поняла, что ее двенадцатилетняя дочь все еще спит.

Она подошла к кровати. Маленькое плечико, обтянутое желтой фланелевой тканью, высовывалось из-под одеяла. Донна накрыла его ладонью и нежно потрясла. Перевернувшись на спину, девочка открыла глаза. Донна поцеловала ее в лоб:

- С добрым утречком, - сказала она.

Девочка улыбнулась. Она откинула со лба прядь светлых волос и потянулась:

- Я видела сон.

- Надеюсь, хороший?

Девочка серьезно кивнула:

- У меня был конь, белый-белый, и такой здоровущий, что мне приходилось вставать на кухонный стул, чтобы на него залезть.

- Похоже, и впрямь большой.

- Гигантский. А чего это ты сегодня так рано?

- Я вот подумала, почему бы нам просто не собрать чемоданы, сесть в «Мэверик», да рвануть на каникулы?

- На каникулы?

- Ага.

- Когда?

- Прямо сейчас.

- Вау!

Почти час ушел на то, чтобы умыться, одеться и упаковать пожитки на неделю. Когда они переносили собранные вещи в гараж, Донна еле сдержалась, чтобы не выдать Сэнди всю правду: пусть девочка узнает, что никогда уже не вернется сюда, не проведет больше ни одной ночи в своей комнате, не понежится на солнышке в Сорренто-Бич, не увидится со своими школьными друзьями. Терзаясь виной, Донна, тем не менее, смолчала.

Санта-Моника встретила их обычным для июня пасмурным утром, когда Донна выехала на дорогу. Она быстро окинула взглядом квартал, но его не заметила. Тюремные власти оставили его в автобусном парке Сан-Рафаэля вчера в восемь утра. Достаточно времени, чтобы приехать в город, найти ее адрес и нагрянуть к ней. Но никаких его следов она не заметила.

- Куда хочешь поехать? - спросила она.

- Мне без разницы.

- Как насчет севера?

- Севера? - спросила Сэнди.

- Это такое направление, как юг, восток, запад…

- Мама!

- Ну, например, там находится Сан-Франциско. Проверим заодно, не перекрасили ли они мост. А еще там Портленд, Сиэтл, Джуно, Анкоридж, Северный полюс.

- И мы успеем объехать все это за неделю?

- Мы сможем попутешествовать и подольше, если захотим.

- А как же твоя работа?

- Пока нас не будет, ей сможет заняться и кто-нибудь другой.

- Хорошо. Поехали на север.

Шоссе Санта-Моники было практически пустынным. Так же, как и шоссе в Сан-Диего. Старенький «Мэверик» прекрасно чувствовал себя, мчась на скорости чуть более шестидесяти миль в час.

- Посмотри, какая дымка, - сказала Донна.

Сэнди кивнула:

- Уже четыре минуты одиннадцатого, Мамище.

- Чем обзывать меня Мамищем, посмотри лучше вон на то.

Далеко внизу, в лучах солнца сверкала долина Сан-Фернандо. Желтая дымка смога висела над нею едва различимой полоской толщиной с палец.

- Скажи, а как мне к тебе обращаться? - спросила Сэнди.

- Как насчет «мама»?

- Так же не весело.