Подвал

В последней комнате был только встроенный шкаф из черного дерева во всю стену. Я посмотрел на этот шкаф, и сердце у меня заколотилось. Я пытался представить, что может быть за дверцами. Сделав шаг вперед, я протянул руки и открыл две дверцы.

Женская одежда? Почему гардероб полон женской одежды? В первом отделении висели платья и кардиганы. Слишком современные для его матери, если судить по ее комнате. Но ничто не подошло бы Саммер. Она носила джинсы и футболки, а не платья и юбки. Зачем ему эта одежда? И тут меня осенило: а что если он сам рядится в женское? Вряд ли, конечно, но все возможно.

Может, по этой причине он и живет так уединенно. Я захлопнул дверцы шкафа и открыл другие. Если так, то не он похитил Саммер, и я ошибаюсь. Я снял с полки коробку. Нет, он определенно не трансвестит. В коробке лежали упаковки женских гигиенических прокладок и тампонов. Это уж явно не для него. Я быстро осмотрел все коробки. Косметика, огромное количество средств для ухода за волосами, увлажняющий крем и тюбики зубной пасты.

— Льюис, — услышал я голос позади. Сердце ушло в пятки. Попался. Я резко повернулся.

— Господи, Генри, как же ты меня напугал! — Его лицо было белым, как у призрака. — Что? — прошептал я.

Он протянул мне несколько газет. Вернее, несколько газетных страниц с фотографиями Саммер. Я взял их и пролистал. Все заметки о ней, начиная с первой, июльской.

Генри смотрел на коробку с гигиеническими принадлежностями, все еще стоящую на полу.

— Это он, — сказал Генри, и я кивнул. Тело у меня онемело, кровь отлила от лица. Он что-то с ней делает. Все найденное в шкафу указывает на то, что она еще жива. Все это может ей понадобиться. Но где же она сама? Или он держит ее где-то в другом месте? Это не исключено.

— Где же она?

У меня похолодела спина. До разгадки уже рукой подать. Бросив газетные листы Генри, я выбежал из комнаты.

— Саммер, это я, милая! Отзовись, если меня слышишь!

— Льюис, черт возьми! Что ты делаешь? — закричал Генри, останавливая меня на площадке лестницы.

Я оттолкнул его. Она где-то рядом.

— Что, по-твоему, я делаю? — прошипел я. — Саммер! — Я сбежал по лестнице. — Саммер! — Генри шел за мной следом, осматриваясь. Он совсем растерялся.

— Господи, Льюис, ее здесь нет. Может, хватит? Эту игру ты проиграл. Успокойся. Надо действовать по правилам.

Я остановился и вынул из кармана телефон.

— Ты прав.

— Что ты делаешь? — прошептал Генри.

— Звоню Майклу, — ответил я. Полицейские собаки смогут определить, была ли она здесь раньше. Может, она и сейчас здесь. Они найдут ее. Точно найдут.

Глаза Генри расширились. Он пытался отнять у меня телефон. Я схватил его за руку.

— Это безумие, Льюис. Сейчас же перестань.

— Уходи, Генри.

— Что?

— Уходи, — прошептал я. Генри покачал головой, глядя на меня с сожалением. Потом, вздохнув, повернулся и выбежал из дома.

Майкл взял трубку.

* * *

Я ждал у задней двери. Пока они доедут, пройдет некоторое время. Ну же! Сердце колотилось, мне было тяжело дышать.

— Теперь уже скоро, Саммер, — прошептал я, молясь, чтобы она услышала меня, хотя и понимал, что это невозможно.

Майкл подошел к задней двери тихо, заставив меня вздрогнуть. Почему я не слышал, как подъехала полицейская машина? Он качал головой. Губы сердито сжаты.

— Что ты вытворяешь, Льюис? — спокойно спросил он.

Я поднял руки. Только лекции мне сейчас не хватало! Надо было, чтобы он меня выслушал.

— Послушайте, просто послушайте меня, ладно? У него женская одежда и… средства женской гигиены. Он хранит старые газеты. В них заметки о Саммер. Он хранит их все. Почему? Зачем ему это?

Майкл вздохнул.

— Льюис, нельзя вламываться в чужие дома.

Дом.

— Ну послушайте же. Саммер сейчас здесь или была здесь раньше. — Я застонал и изо всех сил зажмурился. — Я не знаю. Я больше ничего не знаю. Но это странно. Он странный. Пожалуйста, обыщите дом и сами увидите.

— Одежда может принадлежать его жене или подружке. Очень многие хранят старые газеты или забывают их выкидывать.

— А, да, но он при этом еще и аккуратист-маньяк. Посмотрите сами.

Майкл потер лицо.

— Не могу. Тебе придется поехать сейчас со мной.

— Почему?

— Потому что нельзя вламываться к людям в дома! — прошептал Майкл.

Я снова поднял руки.

— Вы сказали, что не сдадитесь.

— Я не сдаюсь, но так нельзя. Мы не можем обыскивать дома всех, кто хранит старые газеты. Так не пойдет.

— Может быть, вам стоит изменить правила?

— Я здесь не для того, чтобы спорить, — он вздохнул. — Я все понимаю, Льюис. Будь я на твоем месте, я сделал бы то же. Слушай, я поговорю с ним еще раз, это самое большее, что я могу для тебя сделать.

— То есть вам ничто не кажется странным?

Майкл покачал головой.

— Дело не в том. Просто для ордера на обыск этого недостаточно. Скажи, ты нашел здесь какие-нибудь вещи Саммер?

Сердце у меня упало. Я понурился, осознав, что полиция ничего делать не будет.

— Нет.

— Я допрошу его. А теперь поедем со мной, — повторил Майкл.