Подвал

Появилась очередная заставка: смутный силуэт на фоне огромного ярко-красного вопросительного знака. Слезы хлынули из глаз Анжелы еще раньше, чем она осознала, что плачет. Они текли, словно подземные воды, вырвавшиеся на поверхность. Сквозь слезы Анжела снова взглянула на экран, где теперь была карта Норвегии с ярко выделенным на ней городком Сторуман. Он оказался гораздо севернее Осло. Когда начался сюжет, можно было обо всем догадаться и без перевода. Стоя перед толпой жителей городка, местный метеоролог, веселый краснощекий норвежец, держал перед собой дымящийся котелок с горячей водой. Когда толпа хором досчитала до трех, он выплеснул воду, которая мгновенно замерзла прямо в воздухе, и образовавшийся лед разбился на мелкие осколки, ударившись о ступеньки лестницы.

Анжела выключила телевизор, положила пульт на прежнее место и свернулась клубком под одеялом.

Глава 19

Для Бьорна перелет на самолете всегда был нелегким делом. За все годы работы он пользовался этим видом транспорта лишь несколько раз, по особо срочным делам. После возвращения на родину с женой он предпочитал поезда и пароходы — возможно, потому, что ему нравилось видеть, как меняются пейзажи вдоль железнодорожных путей или берегов. В последний раз, когда ему довелось совершить авиапутешествие, он сначала выпил двенадцать бутылок пива в аэропорту, а потом еще маленькую сувенирную бутылочку виски из тех, что бесплатно раздавали в самолете. После этого, с трудом поместившись в узкое кресло (и с двух сторон стиснутый соседями), он почувствовал себя так плохо, что перелет превратился в настоящий кошмар. Лихорадочная тревога полностью лишила его силы воли. Каждая воздушная яма была словно удар кулаком под дых. Туалет в самолете был слишком тесным для его габаритов, так что Бьорну пришлось, позабыв всякое самолюбие, закончить вояж, стоя на коленях над унитазом, причем задняя часть тела комиссара, выпиравшая наружу, заблокировала дверь кабины пилотов. Запах рвоты быстро преобразил сочувственные улыбки пассажиров в брезгливые гримасы, и Бьорн сошел с трапа, ощущая всеобщее презрение.

Несмотря на то что с тех пор миновало пятнадцать лет, решение лететь в Берген мгновенно вызвало у Бьорна давнишнее ощущение стыда — омерзительное, как привкус рвоты во рту. Он торопливо побросал вещи в сумку и приехал в аэропорт незадолго до вылета, чтобы не было искушения заглянуть в бар.

Слова Здоровяка не выходили у него из головы.

К счастью, небо было безоблачным, а самолет — наполовину пустым, так что можно было сесть куда угодно. Расположившись с комфортом, Бьорн почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы перенести полет. Стюардессы наперебой одаривали пассажиров улыбками, в иллюминаторы лился холодный лунный свет. Полет занял около часа и прошел совершенно спокойно. Бьорн выпил несколько чашек кофе, глядя в иллюминатор. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась заснеженная равнина, похожая на громадный круг белого ноздреватого домашнего сыра; кромка лесов походила на бороду, окаймляющую старое морщинистое лицо. Только посадка была не слишком мягкой — Бьорну показалось, что он сейчас вылетит из кресла, сорвав ремни, но все обошлось. На этот раз он сошел с трапа достойно, под аплодисменты членов экипажа. Сегодня же вечером он снова с ними увидится, когда полетит обратно.

В Бергене было намного холоднее, чем в Осло. Акватория порта, гораздо более внушительного, чем в столице, была полностью скована льдом. На оконечностях бухты ветром намело целые горы снега. Разноцветные фасады старинных домов, тянувшихся вдоль набережной, выделялись яркими пятнами даже на фоне темного неба. Повторяя про себя адрес колледжа, Бьорн следовал по маршруту, который мысленно начертил еще в самолете. Он без колебаний углубился в деревянный лабиринт улочек старого Бергена. Постепенно он поднимался вверх по склону, на вершине которого располагались наиболее престижные жилые кварталы. Наконец, выйдя на небольшую площадь, он увидел на противоположной ее стороне пансион Святой Марии.

Решетки на всех окнах, железные двери, осыпавшаяся штукатурка на фасаде с первого же взгляда говорили о суровости и дисциплине, царивших в этом учебном заведении, — что, впрочем, было составной частью его хорошей репутации. Лишь подойдя к решетчатой ограде, Бьорн вспомнил, что сейчас самый разгар рождественских каникул. Вряд ли здесь остался кто-то из персонала, кто мог бы помочь ему в его изысканиях… Неужели все путешествие коту под хвост?..