Подвал

— У меня в колледже был сосед по комнате, он писал программы компьютерных игр. Он мне говорил, как программисты оставляют в программах «лазейки», чтобы облегчить себе доступ в дальнейшем. Идея состоит в следующем: если вы редактируете сложную систему, избавляете ее от погрешностей — багов, вам нужен прямой доступ в самые продвинутые сегменты программы, чтобы не проходить каждый раз через все предварительные шаги. Окончив работу, программисты обычно не убирают «лазейки» на случай, если им вдруг опять понадобится войти в программу, еще что-то подправить, еще какой-то дефект устранить. Возможно, то же самое произошло с таким сложным продуктом, как наша программа ЭМЗ.

— Вы хотите сказать, что если бы хакер знал об этих «лазейках» и имел исходный код, он мог бы менять поле данных, не оставляя следов? — нахмурилась Джилл.

— Да. А что, есть другое объяснение?

Она перестала делать пометки и принялась рассеянно постукивать ручкой «Монблан» по бумаге.

— Все это очень интересно, доктор Мэтьюс, но к чему вы клоните?

— Я всегда считал: если один человек не может дать ответ на ваш вопрос, обращайтесь к другому человеку. К вышестоящему. Возможно, нам следует обратиться к прямому начальству Дэя в «Мед-индексе». Посмотрим, вдруг они будут более восприимчивы к мысли о том, что их система проницаема.

Джилл положила ручку, постучала ногтями обоих больших пальцев по нижним зубам, явно обдумывая предложение нейрохирурга.

— Не знаю, права ли я, но вот что я думаю. Прежде чем обращаться в «Мед-индекс», почему бы не поговорить с нашим руководителем отдела информационных технологий? В конце концов, если мы имеем дело с проблемой компьютерной безопасности, наш ИТ-отдел тоже должен об этом знать. Мне кажется, такой подход политически более целесообразен. Если хотите, могу организовать встречу прямо сегодня.

Тайлеру такое предложение показалось толковым.

— Хорошо, позвоните ему.

Глава 11

Артур Бенсон наклонился вперед в кресле, проводя пальцами по седой пряди чуть левее «вдовьего мыска» на лбу. Другой рукой он прижимал к уху телефон.

— Мы не можем так рисковать, — проговорил он в трубку.

— И что ты предлагаешь? — спросил человек на другом конце провода.

За спиной у Бенсона, над сервантом, составляющим гарнитур с его письменным столом, висел портрет. Сквозь стекла круглых старомодных очков в роговой оправе глаза почтенного старца в костюме-тройке пронизывали всякого, кто бросал взгляд на портрет.

«Это же не ракетостроение, — подумал Бенсон. — Ничего похожего. Ну почему я должен объяснять по складам?»

— Вот как я это вижу, — заговорил он вслух. — У нас всего два выхода. Либо откупиться от сукина сына, либо избавиться от сукина сына. Причем я бы проголосовал за последний вариант.

— А он не говорил, на какой сумме остановится?

— Не в этом суть. — Бенсон забарабанил пальцами по столу, обдумывая, как получше сформулировать свой ответ. — Суть в том, что мы не можем ему позволить вот так прижать нас к стенке. Это вымогательство, шантаж. Это против всех правил. Так не поступают. Так дела не делают. Это ставит нас в уязвимое положение. Где гарантия, что он не повысит ставки еще раз, войдя во вкус? Вот почему израильтяне не вступают в переговоры с террористами. Хочешь, чтобы этот слюнявый подонок вечно держал нас на мушке? Как еще я должен тебе объяснить, чтоб ты понял? Что тут непонятного?

— Да я тебя сразу понял. Просто ответь на простой вопрос, черт бы тебя побрал! Сколько этот слюнявый подонок, сукин сын, шантажист и террорист, как ты его называешь, хочет?

— Да какая, к черту, разница? Мы все равно не будем платить.

— Слушай, хватит морочить мне голову. Просто назови сумму.

Бенсон шумно выдохнул. У него кончилось терпение.

— Точной суммы он не назвал. Но, в общем и целом, разговор дошел до двух миллионов. Не мелочь на чай, как он сам выразился.

— Однако пустяк по сравнению с тем, сколько мы вбухали в это дело.

— Ну, и что ты скажешь? За такую цену можно сделать дело?

— Возможно.

Бенсон презрительно хмыкнул:

— Как же, держи карман!

— А что ты предлагаешь? Избавиться от него?

— Именно.

— А как это будет выглядеть в глазах федералов? За пару недель до подачи отчета комитета председатель комитета попадает в дурацкую автомобильную аварию? Да «Прогноз» только об этом и мечтает!

— Мне известно из самых надежных источников, что у нашего amigo больное сердце. Можно представить это как сердечный приступ. Пусть даже кто-то что-то заподозрит, пусть даже сделают вскрытие. Своими глазами убедятся, что он откинул копыта по вполне понятным причинам.

— Это действительно решило бы целый ряд проблем, — признал человек на другом конце провода.

Юсеф Хан встретил Тайлера на пороге своего кабинета. Он протянул руку:

— Доктор Мэтьюс? Рад познакомиться.