Подвал. 24 года в сексуальном рабстве

Следует признать, что после перенесенных мук, не умея ничего делать, без малейших перспектив на будущее, Элизабет находится в тяжелом положении, несмотря на пожизненное пособие, назначенное ей государством. Она хочет безвестности, но это не выход. Как заметил герр Польцер в интервью для этой книги: «Я не вижу для нее иного выхода, как в конце концов обратиться в СМИ и поведать свою историю. Она не в силах зарабатывать достаточно денег, чтобы вырастить шестерых детей. Думаю, обстоятельства однажды принудят ее рассказать все».

А пока она благословляет каждый закат и каждый рассвет. Она любит всех своих детей, любит свою свободу, но она по-прежнему ощущает себя в плену в клинике, и новые страхи начинают овладевать ей. Папарацци маячат у ворот, сгорая от желания сделать фотографию «подвальной мумии», которая принесет им миллион долларов. И куда ей идти? Общество потребления не испытывает к ней никакой приязни, все друзья, с которыми она когда-то росла, куда-то подевались, и некому подать ей даже чашку чая или кусочек торта.

То, что она утратила, не поддается измерению.

«Дом ужасов» в Амштеттене на какое-то время стал знаменит. Туристы до сих пор делают зарисовки фасада, фотографируют его, но полиция постоянно удерживает прессу и чересчур назойливых зевак на расстоянии, да и привлекательность этого мрачного места со временем блекнет.

В начале июня в дом пустили одного посетителя. Розмари позволили спуститься в тайный мир Йозефа Фритцля. Она провела там сорок минут, собирая игрушки пещерных детей: драного плюшевого мишку Феликса; пластмассового слона, которого подарили Штефану, когда ему исполнилось шесть лет; ленты, которые любила вплетать в волосы Керстин. Она села на кровать, на которой Фритцль год за годом насиловал Элизабет. Она попыталась представить, как это могло быть.

Она хотела почувствовать боль, но воображение молчало.

Эта смятенная, психологически подавленная женщина пыталась обрести какое-то осмысленное понимание, какую-то связь, которая соединяла бы ее с творившимся здесь ужасом. А закончилось все слезами и беспомощностью.

Врачи предполагают, что Розмари еще больше повредилась в уме после случившегося, чем ее дочь.

* * *

Феликс пляшет вокруг дерева, растущего на территории клиники. На мальчике сандалии с подметкой разной толщины, чтобы помочь ему выправить осанку, вызванную существованием в тесном подвале. Он странно ходит. Странно говорит. И когда незнакомые люди заговаривают с ним, он не всегда понимает, откуда исходит звук; до апреля этого года единственные незнакомые голоса, которые он слышал, исходили из подземного телевизора.

Феликс носит очки со специальными линзами, которые смягчают солнечный свет, он бледен и не пышет здоровьем, как купающийся в солнечных лучах его брат Алекс.

Внезапно Феликс подбирает перо черного дрозда и спрашивает, что это. Сестра Моника объясняет, что перо от птицы. Она объясняет, что ей известно о птицах: как они вылупляются из яиц, летают и живут на деревьях. Феликс видел их по телевизору, но никогда прежде не видел в жизни.

Теперь у него есть перо. Свидетельство того, что птицы существуют в действительности! Он видел, как едят свежие батоны — мягкий хлеб из настоящего зерна, — а не безвкусную заморозку, которую приносили в подвал. Ему нравится только что испеченный хлеб. Затем ему разрешают бежать впереди своей тетки (сегодня посетитель — она) на парковочную площадку, где он рассматривает машины и ласково проводит ладонью по их капотам, словно они сделаны из драгоценных камней.

Для Феликса это — чудо-мир, в котором он и его семья заслужили право быть счастливыми, здоровыми и любимыми.

* * *

19 марта 2009 года в австрийском суде состоялось оглашение вердикта по самому скандальному и громкому процессу в истории современной Австрии, который с момента начала разбирательства сразу перешагнул национальные границы и вызвал огромный резонанс во всем мире. Присяжные единогласно признали Йозефа Фритцля виновным в целом ряде преступлений: изнасиловании, непреднамеренном убийстве, инцесте и обращении в рабство.

Монстр был приговорен к пожизненному заключению в специализированной психиатрической клинике.