Подуть на шаровую молнию

— Признаюсь, уже месяц я нахожусь в различных формах аффекта, — поведал Георгий доверительно. — Сейчас, возможно, последняя стадия: ничего не боюсь, разговариваю, как видите, смело, хоть и, наверное, виноват; на ваш взгляд — нагло. Сам сую голову в гильотину. Впрочем, я не врач… Но, употребляя мой профессиональный жаргон, явно, что какая-то фаза на нуле. Никаких раскаяний и сомнений! Странно! Если честно, то я хочу, чтобы вы либо развеяли весь мой победительный пафос, либо…

Георгий умолк и глубоко вздохнул, переводя дух.

Подполковник поднял телефонную трубку:

— Сержант! Принеси нам… — он вопросительно глянул на Георгия: — Кофе, чай?.. Чайку!

Откинулся в кресле и забил подушечками пальцев обеих рук чечетку на полированной столешнице. Пальцы выдавали то барабанную дробь, то копытный галоп, то переходили в беспорядочный бег толпы. Это продолжалось до тех пор, пока девушка в форме не принесла поднос с двумя стаканами чая в мельхиоровых подстаканниках.

— Угощайтесь! — подполковник кивнул на яства и сам стал сосредоточенно готовиться к поглощению напитка: погрузив в стакан пару кусочков сахара, помешал ложечкой в одну сторону, затем в другую. Чуть подумав, добавил еще кусочек, повторив роторные движения. Наконец сделал первый глоток и блаженно улыбнулся. — Кто вы по специальности? Откуда ваш жаргон?

— Я энергетик, — Георгий решил, что «художественная» часть их беседы окончилась, и пришла пора коротко и понятно отвечать на вопросы. Он поставил на стол недопитый стакан и даже несколько от него отстранился.

— О! — улыбнувшись, воскликнул подполковник, махнув рукой на Георгия. — Постойте!.. Как любит говорить один мой знакомый, к месту и не к месту: у меня есть аналогичный случай! Вот. Однажды, в очень раннем детстве, я залез на батарею отопления и засунул кусочек проволоки в розетку — все, наверное, так делали. Так меня, знаете, как тряхнуло! Будто ветром сдуло! На пол! Как не убило, не знаю. Прибежал к родителям, кричу: «Ветер!» Они: где ветер, какой ветер? Конечно, разобрались, в чем дело, и весь день меж собой разговаривали об электричестве. Потом перешли на грозу, на шаровые молнии… Я хоть и маленький, но на усик наматывал… А вечером пошел дождь, загремел гром… Суть в том, что электрическое потрясение и вообще впечатления от того вечера сформировали во мне такую блажь-фантазию: когда-нибудь в комнату, где я буду находиться, обязательно влетит шаровая молния. Вот. Бесполезное, по сути, явление. Но мне этого очень хочется! — подполковник бодро улыбнулся и повертел в руках пустой стакан. — Пока не везет… А очень жду! При том, признаюсь, есть все же небольшой страшок: а как себя нужно будет вести, если она прилетит?.. Двигаться нельзя. Замереть — тоже не гарантия от неприятностей… Разве что — подуть?.. Еще чайку? Впрочем, — он глянул на часы и поднял трубку, — скоро у меня прием по личным вопросам. Сержант, посетители есть? О!.. — лицо стало озабоченным. — Мест не хватает?.. Конечно, приглашайте… Через минуту.

Майор, не в стиле всего предыдущего поведения, резко бросил трубку на место, глянул на Георгия и извинительно развел руками: — Служба!..

Обратный путь Георгий решил проделать на автобусе: было интересно посмотреть на плоды своего труда, если они имелись. Все, что ему довелось увидеть и услышать, порадовало. Пассажиры автобуса активно переговаривались, что раньше для полусонного города было несвойственно:

— Нужно просто внимательно смотреть. В оба!

— Не только на себя, но и на соседа!

— Если что подозрительное или просто странное — не стесняться, спрашивать, делать замечания.

— И не бояться воров, пусть они нас боятся!

— Это же первые трусы! Все тайком!

— Я думаю, что теперь опасаться нечего: в автобусе всегда кто-нибудь из мстительной группы едет, хотя бы один.

— Да бросьте, он всего-то один: маньяк по фамилии Обломов! Но везде успевает!

— Это вы, женщина, с чем-то другим спутали.

— Да я и сам кому хочешь рога обломаю, пусть только сунется!..

Послезавтра с юга возвращается семья. Завтрашний, последний «холостяцкий» день Георгий жертвенно решил посвятить тому делу, на которое потратил весь отпускной месяц. В принципе перелом в битве наступил, вот-вот противник дрогнет и побежит (как только в бой вступят основные силы), но последний залп с его скромной позиции не будет лишним. Сейчас он думал не о себе: с собой уже все в порядке…

Он выверил путь отступления: здесь, на краю рынка, несколько складских построек, построенных беспорядком в разное время. Сюда он отбежит после «операции», затеряется, как и в прошлом случае, быстро переоблачится в реальный образ, выйдет в люди в удобном для него месте…

В полдень, когда торговля шла особенно бойко, на окраине рынка, в центре одной из групп покупателей, раздался страшный крик:

— А-а-а!..

Толпа отхлынула от места, где раздался душераздирающий вопль, и увидела скрюченного человека, судорожно сжимающего одной рукой запястье другой руки. Человек стонал, видимо, от нестерпимой боли.

— Что с вами?..