Подумать только

— Нет, лучше вечером, — уточнил тот. — Днём я должен дежурить на базе. Вдруг кто-нибудь незнакомое слово откопает. Ты пока подготовься к походу, Скоп, а я попробую ещё раз с профессором поговорить. Может, он хотя бы меня послушает.

На этот раз поправлять Николай не стал. Скоп, так Скоп. Единомышленнику можно позволить и не такую фамильярность.

Когда они выбрались из пещеры, снаружи уже было ненамного светлей, чем внутри. Но всё-таки светлее. Вот только к расходящимся в разные стороны теням от двух лун Николай никак не мог привыкнуть. А надо бы. Чтобы впопыхах не перепутать, с какой стороны к тебе подкрадывается враг. Или самому спрятаться так, чтобы тебя не заметили. И начать привыкать следовало ещё месяц назад. А теперь уже поздно, остаётся лишь тревожно озираться по сторонам и пугаться собственных теней. И так все восемь километров от Двойной скалы до базы.

Можно было, конечно, взять техничку, но ведь она только называется вездеходом, а скалы — это вам не «везде», это гораздо хуже. Пришлось бы бросить машину на полдороги. Гравиплан — другое дело, его можно хоть на ветку дерева посадить. Но тут другая проблема — его с базы незаметно не уведёшь. А Николай уже ощущал себя партизаном, бойцом сопротивления, и не собирался оповещать начальство о каждом своём шаге. Он даже коммуникатор отключил, что делать профессор с сегодняшнего дня категорически запретил — разговор с Эспиносой всё-таки подействовал. Так что возвращаться пришлось в режиме радиомолчания. Да и не только радио. И в деревне, и на базе было как-то подозрительно тихо. Не хотелось думать о плохом, но дурные мысли сами лезли в голову. Что ж эти сволочи сегодня не поют? Надоело, нашли себе более интересное занятие?

В ночной тишине треск ломающихся веток прозвучал особенно отчётливо. Какой-то крупный зверь, не разбирая дороги, ломился через кустарник. Скопинцев сразу же пожалел, что отправился в путь без оружия. Нет, пожалел — не то слово. Он почувствовал себя неловко, как человек, пришедший в гости в домашних тапочках. Положим, лазерное ружьё Николаю, после недавних событий, доверить побоялись бы. Ну, хотя бы электрошокер. Впрочем, и крупных хищников на этой благодатной планете до сих пор не обнаружено. Но всё когда-нибудь случается в первых раз. К тому же самый опасный зверь — человек — здесь всё-таки обитает. И похоже, именно он сейчас и пробирался сквозь заросли.

— Стой, не шевелись! — окрикнул его Скопинцев. — Стрелять буду.

Ну да, стрелять ему не из чего, но неизвестному в кустах об этом знать не обязательно.

— Ри-фани-му-тангре, — почти синхронно перевёл Эспиноса.

Перевёл, но не полностью. Про стрельбу даже не заикнулся. Это уже на уровне рефлексов, инстинкта самосохранения. Упаси бог, напугаешь бедного дикаря — неприятностей потом не оберёшься. И на Земле, через много лет, напоминать будут. Если, конечно, доберёшься туда целым и невредимым.

— Не стреляйте, капитан! — ответил вышедший из кустов человек в форменном комбинезоне. — Это я, Эдсель.

Судя по верхнему регистру его голоса, мужчина поверил в угрозу. И это насторожило Скопинцева ещё сильнее. Эдсель был отнюдь не самым тупым в технической службе. Дурак бы с обслуживанием маршевого двигателя и не справился. И за труса Николай его не держал. Во многих переделках они вместе побывали, и ни разу не подвёл. А теперь явно находился не в своей тарелке.

— Ну, и что ты здесь делаешь, Эдсель? — строго спросил Скопинцев. Начальственный окрик — лучшее средство для приведения подчинённого в чувство. — Куда бежишь? Что, чёрт возьми, произошло?

Однако механик не собирался успокаиваться.

— К вам бегу, капитан, — чуть ли не шёпотом произнёс он. — Гутре…

И замолчал. Так замолчал, что стало понятно без всяких слов.

— Что гутре? Говори яснее!

— Они напали на базу, сэр. Неожиданно, прямо перед ужином. Я охранял склад и как раз подумал, что смена пришла. А это они. Ударили чем-то по голове, а потом занялись дверью. Она долго не открывалась, и я подумал, что успею отползти в кусты. И успел. Огляделся, а гутре уже по всей базе хозяйничают. Ну, я им на глаза больше показываться не рискнул, сразу к вам рванул.

Та-а-ак, понятно. И почему, интересно, Скопинцева эта новость не удивила?! Доигрались, гуманисты хреновы!

— Что с кораблём?

— Не знаю, капитан.

— Кто-нибудь ещё, кроме тебя, убежал?

— Не видел, сэр.

— А что ты вообще видел? — Скопинцев не выдержал и рявкнул на него по-настоящему. — Почему не попытался ни с кем связаться по коммуникатору?

— Почему побежал именно в эту сторону? — вмешался в разговор Эспиноса.

На последний вопрос ответить было проще, с него Эдсель и начал:

— Парк видел, как вы уходили в сторону скал. А коммуникатор… разве вы не знаете?

— Что не знаем?

— Он не работает, сэр. Слишком мощный фон, почти как Нессе. С него-то всё и началось. Когда связь пропала, ребята посовещались, и решили, что надо бы выставить патрули. Как вы предлагали, капитан. Не подумайте, что мы подумали, что вы…