— Ладно, понял, — перебил его Николай. Не хватало ещё выслушивать слова утешения от подчинённого. — Помолчи немного, дай сообразить, что нам делать дальше.
Да уж, научили дикарей на свою голову! Вероятно, они заранее знали о приближении магнитной бури, но как догадались воспользоваться ей для скрытного нападения? А кстати, кончилась уже буря или нет?
Эспиносе, похоже, пришла в голову та же мысль. Он включил коммуникатор и тут же снова выключил. Треск в динамике стоял такой, что, наверное, на базе слышно было. Вот положеньеце-то! По идее надо пробираться на корабль, но гутре наверняка охраняют его с особой тщательностью. Сами зайти не могут, но и не подпустят никого. Хотя, кто поручится, что и дальше не смогут? Вдруг эти смышлёные ребята знают, что такое пытка? А, допустим, Боухилл после той ужасной травмы физически не способен долго выносить боль. Стоит попросить, как следует, и он снимет защитный код. Значит, нужно действовать быстро. Но как?
Связаться с корабельным компьютером? Нет, нереально. Даже если сигнал и пройдёт, даже если комп не сожгли наведённые токи, (а на Нессе такое пару раз случалось), всё равно на нём установлена система голосовой идентификации. Хрен он кого-нибудь при таких помехах опознает. А ждать, когда буря утихнет, никак нельзя. Может, стоит сначала вызвать гравиплан? А что, это идея! На нём особой защиты, вроде бы, нет, прилетает по первому зову. А на гравиплане можно подняться повыше, выйти с кораблём на прямую видимость и отсигналить прожектором. Азбуку Морзе компьютер знать должен. Самому бы ещё её вспомнить. Шансов не много, но другого выхода нет.
Скопницев включил коммуникатор, снизил звук до минимума, набрал на клавиатуре код вызова гравиплана и стал ждать сигнал подтверждения. Но дождался лишь того, что дисплей моргнул раз-другой и погас.
— Чёртова железка! — процедил Николай сквозь зубы, упрямо нажимая на клавишу повтора. — Ну, давай же, работай, или завтра ты уже никому не будешь нужна!
Многострадальный дисплей на мгновение включился, на нём появилась какая-то надпись, но разобрать её Николай не успел. Коммуникатор отрубился окончательно.
— Что там было написано, Маркос? — Скопинцев тряс лингвиста за плечи, требуя ответа. — Сигнал принят, да? Не может быть, чтобы он не прошёл! Ну, что же ты молчишь?
— Сейчас узнаем, Скоп, — прошептал Эспиноса, как только капитан отпустил его. — Сейчас всё узнаем.
Они повернулись в ту сторону, где по их расчётам находился ангар с гравипланами и стали напряжённо всматриваться в тёмное чужое небо. Листья на деревьях слабо шевелились на ветру, временами заслоняя низко стоящие над горизонтом звёзды, а потом открывая их снова. Не раз и не два земляне принимали это моргание за вспыхнувший прожектор летательного аппарата. Наконец, Эспиноса выругался по-испански и отвернулся, вслед за ним сдался и Эдсель. Но Николай продолжал смотреть, словно от его упрямства что-то зависело. Глаза устали и тоже начали моргать, но он смотрел, потому что больше ничего не мог сейчас сделать.
— Летит, капитан! — заорал вдруг механик. — Лети-и-ит! Да куда вы смотрите? Он не от базы летит.
И действительно, сверкающий красными и зелёными огнями диск издевательски медленно приближался к ним совсем с другой стороны.
Николай шумно вздохнул и устало опустился на траву. Ну, вот и всё. Теперь всё будет хорошо. Теперь гутре ничем не смогут ему помешать. Разве что…
— Эдсель! — встревожено окрикнул он механика. — А какой склад ты охранял? Где это у нас такие крепкие двери, чтобы с ними пришлось долго возиться?
— Как это где? В оружейной, конечно же.
— И они её открыли? — помертвевшим голосом спросил Скопинцев.
— Кажется, да, — беспечно ответил Эдсель, радостно глядя на продолжающий визуально увеличиваться гравиплан и ещё не осознавая смысла собственных слов.
А Николай уже понял и даже не вздрогнул, когда диск покачнулся на лету, вокруг него расцвёл ярко-оранжевый нимб, напоминающий солнечную корону, а потом пропал вместе с самим аппаратом. Отчаянный крик механика потонул в грохоте взрыва.
Если бы уничтоженный гравиплан приблизился к ним ещё на полкилометра, всех троих спалила бы волна раскалённого газа, а так Скопинцеву и Эдселю лишь немного обожгло лицо, а Эспиноса успел упасть на землю и прикрыть голову руками. Он так и остался лежать, бормоча неразборчивые проклятия. Или это были молитвы? Николай не рискнул спрашивать.
— Пойдём, Маркос! — сказал он минуту спустя. — Здесь нельзя больше оставаться. Дикари наверняка проследили, куда летел гравиплан, и скоро начнут нас искать.
— Пойдём, — вяло согласился лингвист. — Хотя куда нам теперь идти?
— Вставай, кому говорят! Или мы уходим без тебя.
Николай сплюнул на землю всё накопившееся за день раздражение и добавил вполголоса:
— Учёные, м-мать вашу!