Подумаешь, попал – 5

Мироновка районный центр в этом городке должен был располагаться мой штаб, о его взятии Толбухин доложил еще с утра, поэтому я и выдвинулся, но оставив небольшой гарнизон Иван должен был продолжать наступление. Я приказал остановиться и высунулся из башни прихватив бинокль. Справа совсем рядом располагалась деревушка дворов двадцать не больше. Деревушка казалась вымершей и это не удивительно, от трех крайних хат остались одни печные трубы, а над еще тлеющими остовами подымались жидкие дымки. Я достал карту и стал сверяться с местностью. Шум боя отчетливо доносился с той стороны куда мы двигались, но кидаться вперед наобум я не собирался. Деревушка носила название Мирное и судя по карте она была в километрах десяти от Мироновки, минут двадцать ходу. Я вновь с сожалением посмотрел на свои новенькие свежевыкрашенные танки. Вот именно свежевыкрашенные, в темно – зеленый цвет, а на фоне белого снега нас заметят километра за три, а тигры Т – 34 бьют за два километра, конечно у ИСов броня попрочней все же тяжелый танк, но количество быстро переходит в качество. Вывод нас еще сожгут на подходе. Я вновь оглядел деревушку и заметил, что над центральной хатынкой, самой большой на все еще не полностью утихшем ветру развевается красный флаг, но не наш, вместо серпа и молота в четко выделяющимся белом кругу выделялась черная свастика. Я оглянулся и увидел выглядывающего из бронетранспортера лейтенанта моей охраны.

– Лейтенант! – окрикнул я его. – Видишь эту тряпку над тем домом? – Снять и доставить сюда. – Исполнять!

– Есть, товарищ генерал!

Лейтенант скрылся в бронемашине и та развернувшись рванула к деревне. Вскоре оказавшись у той самой большой хаты, которая раньше скорей всего была сельрадой бронемашина остановилась и из неё выскочил лейтенант и двое солдат. Один солдат взгромоздил другого на свои плечи и тот прикладом автомата стал сбивать флагшток на котором развивался фашистский флаг. На поднятый шум из дверей хатынки выглянула фигура и тот час скрылась. Дальше все произошло мгновенно, из распахнувшегося окна ударила автоматная очередь. Тот час с бронемашины по дверям и по окнам ударил пулемет. Солдаты же уже сбившие флагшток моментально укрылись под стенами хаты, лишь лейтенант видно растерявшись продолжал стоять как вкопанный. Раздалось несколько выстрелов и лейтенант пошатнувшись упал. Прогремел взрыв гранаты, брошенной в разбитое окошко одним из наших солдат и все стихло. Завертелась башня моего танка, это наводчик поспешно наводил орудие на дом. Но похоже все уже кончилось. Вскоре бронетранспортер раскидывая перед собой снег остановился возле моего танка. Из него вылезло несколько человек. Рослый в зеленом бушлате сержант сжимавший в руках скомканный флаг и двое солдат волокущих с собой человека в черном мундире без головного убора. В нем я сразу опознал полицая, это у них были такого покроя мундиры с носимой белой повязкой на рукаве. Полицай с трудом стоял на ногах, а с рассеченного лба у него сочилась тонкая струйка крови.

– Троя их в избе было товарищ генерал, двоих того, а этому прикладом по голове слегка прилетело, – доложил сержант мне указывая на пленного.

– Что с лейтенантом? – спросил я разглядывая трясущегося полицая.

Вместо ответа сержант снял шапку и злобно глянул на пленного.

– Зачем стреляли? – спросил я у того.

Полицай молчал. Один из солдат замахнувшись на полицая потребовал.

– Отвечай иуда, когда у тебя генерал спрашивает.

Полицай вдруг упал на колени и заголосил.

– Пан офицер помилуйте, трое диток у мэне, молодшему и трех годочкив не мае.

Я тяжело вздохнул и бросил солдатам.

– Пристрелите его что ли, все равно нечего вразумительного не скажет.

Один из солдат сделав шаг в сторону передернул затвор автомата, прогремела очередь. И полицай прекратив голосить ничком ткнулся в снег, который тотчас начал краснеть у его головы.

– Эту тряпку отдай ему, – я указал сержанту на высунувшегося из танка наводчика. – Алексей, повесь его на антенну.

Наводчик удивлено посмотрел на меня, но все же взяв протянутый сержантом фашистский флаг выполнил мой приказ привязав концы флага к гибкому металлическому пруту.

– Это чего, это? – раздался рядом со мной возмущенный голос.

Я оглянулся рядом со мной стоял старший лейтенант и с подозрением смотрел на меня.

– Это браток военная хитрость, или ты думаешь немцы запросто подпустят нас к себе, – ответил я, взбираясь на танк.

– Но это же немецкий флаг! – Как можно его навесить на наш советский танк? Продолжал негодовать старлей.

– По машинам! – отдал я приказ забираясь в башню.

Старший лейтенант все еще возмущаясь подбежал к своей машине и с помощью поданной руки заряжающего забрался на танк, прежде чем скрыться в башне, вновь бросил злобный взгляд на трепыхающейся на ветру полотнище над головной машиной. Взревев мотором та дернувшись набирая скорость пошла вперед по дороге.