Подступы к «Неприступному»

— Это само собой. Я об этом уже сообщил начальнику штаба. Но у нас в Овражкове и кроме него есть люди. Даже среди администрации городской управы. Через них мы и получим необходимую информацию.

— Похоже, что обстановка и в самом деле благоприятная, — задумчиво говорит Огинский. — А на самом-то деле, сколько там может оказаться непредвиденного? Да вот хотя бы то обстоятельство, что Стецюк был помощником паровозного машиниста…

— Понимаю ваше опасение, товарищ майор. А я до войны техником паровозного депо работал и знаю паровоз получше Стецюка. Ну, так как — благословляете вы меня на это дело?

— Благословляю! — решительно протягивает руку Азарову майор Огинский.

— И еще есть у меня одна идея, — добавляет Азаров. — Суд над Куличевым устроить не в партизанском отряде, а в самом Овражкове. Сделать неожиданный налёт на город, уничтожить полицию и судить бывшего бургомистра Овражкова на центральной его площади при стечении всех многострадальных его граждан.

— Ну, это уж вы, как говорится, загнули! — смеется Огинский. — Нет, уж вы лучше выспросите Куличева поподробнее о его племяннике, а о судебном процессе над бургомистром пусть подумают командир с комиссаром. Во всем остальном я готов вас поддержать.

«НАСЛЕДНИК» БУРГОМИСТРА КУЛИЧЕВА

Дверь Азарову открывает Марфа. На вид ей лет сорок. Открыв дверь, она долго смотрит на Азарова испытующим взглядом.

На нем серый пиджак, под ним холщовая рубаха не первой свежести. Просторные брюки неопределенного цвета заправлены в широкие голенища немецких солдатских сапог. За плечами тощий сидор — вещевой мешок.

— Тимофей? — не очень уверенно произносит наконец Марфа.

— Он самый, — отвечает Азаров, слегка наклонив голову. — Как это вы меня узнали?

— Схож с описанием, какое от дяди твоего слыхала. Что бы тебе несколькими днями раньше…

И вдруг умолкает, подавляя подступившее к горлу рыдание. Но дрогнувшие было полные губы ее тотчас же расплываются в приветливой улыбке.

— Ну, заходи, заходи, Тимофей Богданыч, чего остановился-то? Твой теперь дом-то.

— То есть как это мой? — удивляется «Тимофей».

— А так, — загадочно произносит Марфа. — Сам потом узнаешь.

— А дядя Миша где же?

— Сейчас я за господином Дыбиным сбегаю, он тебе всё объяснит. А ты пока располагайся тут, отдыхай…

И она торопливо уходит.

«К начальнику полиции помчалась, — не без волнения думает Азаров. — Похоже, однако, ни в чем пока меня не заподозрила. Как-то теперь Дыбин меня встретит?… Надо, пожалуй, разуться и вообще держаться попроще, будто и в самом деле в доме родного дяди…»

Сбросив сапоги, он остался в одних носках с дыркой на большом пальце правой ноги. Прохаживаясь по пстрым половикам, аккуратно расстеленным по крашеному полу, осматривает добротный стол, покрытый кружевной скатертью, огромный пузатый комод, уставленный множеством безвкусных безделушек. На стенах картины, писанные маслом. Похоже, что подлинники каких-то неизвестных Азарову художников. Реквизированы, конечно, у кого-то из интеллигентных горожан. Вдоль стен тяжелые дубовые кресла. На окнах герань, петуньи и еще какие-то цветы. В углу в кадке фикус почти до самого потолка.

Во второй комнате такая же громоздкая мебель и старинный, окованный медными планками сундук. Всего в доме четыре просторные комнаты и кухня с плитой и большим рукомойником над эмалированным тазом.

«Ну что ж, — невесело думает Азаров, — будем и в самом деле как у себя дома, коль я единственный наследник «покойного» бургомистра…»

На улице давно уже сумерки, в доме полумрак. Азаров включает на кухне свет, снимает пиджак и рубаху. Доливает воду в рукомойник.

А в коридоре уже слышатся чьи-то шаги и голос Марфы:

— Осторожненько, Егор Дормидонтыч, вы всегда тут спотыкаетесь. Надо бы доску сменить…

— Теперь этим молодой хозяин займется, — посмеивается Дыбин, отворяя дверь в прихожую и с любопытством заглядывая на кухню.

Азаров, обнаженный по пояс, усердно звякает рукомойником, разбрызгивая воду по всей кухне.

— С прибытием вас, Тимофей… не знаю, как по батюшке, — басисто произносит Дыбин.

— Богданыч, — подсказывает Марфа.

— Здравия желаю! — по-военному через левое плечо повернувшись к Дыбину, бодро отзывается Азаров, застыв в стойке «смирно».

— Ты вот что, Марфа, приготовь-ка нам чего-нибудь перекусить, — по-хозяйски распоряжается Дыбин.

— Это я мигом, Егор Дормидонтыч. А вы в горницу пожалуйте да присаживайтесь к столу.

Азаров торопливо вытирается поданным Марфой полотенцем и идёт вслед за Дыбиным в соседнюю комнату. Не ожидая вопросов начальника полиции, он достает из пиджака бумажник, а из него паспорт. Протягивает его Дыбину.

— А это уж ни к чему, раз Марфа вас признала, — добродушно посмеивается начальник полиции, однако паспорт берёт и внимательно его рассматривает. — Сколько же вы с дядей-то не виделись? Лет небось пять или и того более? Вот бы порадовали старика. Да жаль, не дождался он этой встречи…

— Почему — не дождался? — удивляется «Тимофей» — Уехал разве куда?

— Ох, Тимофей Богданыч, — тяжело вздыхает Дыбин, — туда уехал, откуда и не вертаются, царство ему небесное…