Подступы к «Неприступному»

Через две минуты нужно спрыгнуть. Им известно, что откос насыпи тут песчаный и пологий, но без ушибов, наверное, не обойтись, даже если не подвернутся ноги. Чтобы смягчить падение, они заблаговременно натянули на себя ватные брюки и толстые стеганые телогрейки.

Теперь в окно смотрит Нефедов, а Азаров держит наготове кумулятивный заряд, чтобы прилепить его к котлу, как только паровоз сровняется с указателем двести первого километра.

— Двести первый! — кричит Нефедов.

А лейтенант прилепил уже кумулятивный заряд и машет Нефедову рукой:

— Прыгайте!

Майор прыгает вперед по ходу поезда и, чтобы погасить инерцию тридцатикилометровой скорости, сразу же падает на зыбкий песок откоса и катится вниз. А паровоз с грохотом несется дальше…

Докатившись до основания откоса, Нефедов больно ударяется обо что-то и не может подняться на ноги. А впереди его с глухим шумом быстро катится Азаров. Не успевает Нефедов окликнуть лейтенанта, как тот сам уже склоняется над ним:

— Что с вами, Андрей Сергеевич?

— Ударился обо что-то… — с трудом сдерживая стон, отзывается майор Нефедов.

— Нас должны ждать тут партизаны. Полежите немного, я поищу их…

Но в это время страшный грохот сотрясает землю, а небо озаряется ослепительной вспышкой.

— Ну, вот и все… — радостно заключил Азаров.

— Представил я вас с майором Нефедовым к награде, товарищ лейтенант, — пожимая руку Азарову, говорит начальник инженерных войск армии. — Надеюсь также, что командарм поддержит мое ходатайство о зачислении вас в нашу армейскую инженерно-саперную бригаду на должность командира разведроты. Найдем должность и для майора Нефедова, как только он выпишется из госпиталя.

MADE IN…

Глава первая

— Вы понимаете, что говорите? — сердито смотрит на старшину Костенко майор Васин. — Как мог Чукреев подорваться? На чем?

— На чем он подорвался — этого я не знаю, товарищ майор, — хмуро отвечает старшина. — Но факт остается фактом — ефрейтор Чукреев действительно подорвался. Взрыв все слышали, а я собственными глазами видел воронку и…тело…

— Но на чем же все-таки, черт побери? — уже ни к кому не обращаясь, повторяет майор Васин.

А спустя полчаса тот же вопрос задает ему начальник полигона подполковник Загорский.

— Может быть, ваши саперы проводили там занятия и случайно оставили какую-нибудь мину? — строго спрашивает он.

— Ну как это — мину забыть, товарищ подполковник? Да ведь за это… И потом, кто же проводит занятия с боевыми минами? А взрыв этот вы слышали? Разве рвутся так мины? Я в армии не первый год, не то что по звуку — по запаху вам определю, что взорвалось: тэн, гексоген, тротил или мелинит…

— Что вы мне читаете лекции по подрывному делу! — раздраженно прерывает майора подполковник. — Вы мне лучше скажите, как это могло произойти? Ваш ефрейтор взорвался ведь на пустом месте, в километре от пусковых установок и стендов, почти в трех километрах от лаборатории и складов. Там не могло быть ничего такого… А сам он не притащил туда что-нибудь?

— Об этом не может быть и речи! — решительно возражает майор Васин. — У меня военное подразделение, а не детский сад. И потом я же докладываю вам: звук взрыва совершенно незнакомый. А ефрейтор Чукреев был дисциплинированным, серьезным сапером.

Подполковник Загорский знает Васина давно. Он уважает его, как хорошего специалиста по многим вопросам саперной техники, и ему досадно, что майор не может определить причины взрыва. Мало того, он еще считает, что взорвалось что-то незнакомое, необычное. Этого только не хватало! Может быть, таинственная мина свалилась с «неба»? Оттуда теперь может упасть все, что угодно.

Майор Васин тоже очень расстроен. Это хорошо видно по его помрачневшему лицу. Пожалуй, не нужно было говорить с ним так резко.

Тяжело вздохнув, подполковник Загорский садится за свой стол, заваленный какими-то схемами и чертежами, и устало произносит:

— Бросьте все свои дела и немедленно займитесь этим взрывом. Привлеките всех, кого найдете нужным. Завтра, не позже двенадцати ноль-ноль, я жду вашего заключения.

С шести часов утра и почти до полудня лучшие специалисты по минно-подрывному делу исследуют каждый квадратный метр участка полигона, где подорвался ефрейтор Чукреев. Прощупана каждая былинка, просеяна каждая горсточка почвы, подобраны и исследованы все осколки стекла и обломки металла.

А в час начальник полигона уже держит в руках акт расследования вчерашнего ЧП. Он перечитывает его дважды. Затем опускает на стол исписанные аккуратным почерком майора Васина листки и задумывается. Он знает, что Васин и его помощники сделали все возможное. Ими подтверждается факт взрыва. Определена и приблизительная его температура по состоянию обгоревшей растительности и оплавленным песчинкам грунта. Но ведь это ничего практически не дает. Найдены, правда, осколки металла, стекла и пластмассы, входившие в состав взорвавшейся «мины», но они настолько мелки, что установить по ним ее конструкцию не представляется никакой возможности. Одним словом, что именно и каким образом взорвалось, по-прежнему остается тайной.