Подстрекатель

— Нам, наверное, следует спрятаться здесь, — сказал Рейт. — Если быть точным, то Водор Имриш… не говорит со мной. — Рейт на какое-то мгновение замолчал, затем продолжил: — Я даже не могу выразить это словами. Это что-то вроде внутреннего голоса, интуитивного предчувствия. Когда я следую правильной дорогой и делаю правильные вещи, то я это хорошо чувствую. Когда я начинаю отклоняться от нужного направления, то тоже чувствую.

— А ты не мог попросить у него карту и расписание? — спросил Патр.

Рейт рассмеялся.

— Это вовсе не смешно, — сердито заметила Джесс. — Это неуважительно. Не следует подвергать сомнению поступки бога, особенно такого, который спас вам жизнь.

Рейт удивленно посмотрел на нее.

— Почему бы нет? Насколько я могу судить, именно для этого нам и дарован мозг и свобода воли — чтобы задавать вопросы, принимать решения и осуществлять их на практике. Так почему же нельзя задавать вопросы богам, почему нельзя высказывать им свое мнение по тому или иному вопросу? Я вынужден согласиться с Патром. Жаль, что у нас нет ни карты, ни расписания. Я бы тогда не стоял здесь в раздумьях о том, не напрасно ли тянул нас троих через пол-океана. Что же касается спасения Водором Имришем наших жизней, то… Отлично. Да. Верно. Он спас нам жизнь. Но он не спас Соландера, а ведь вполне мог это сделать. Не спас он и Велин или кого-либо другого, хотя это также было в его силах. Думаю, мы имеем право подвергнуть сомнению его действия.

На крутом каменистом берегу оказалось достаточно препятствий, чтобы помешать разговаривать на ходу. Продолжить разговор они смогли, лишь достигнув вершины.

А когда достигли ее, то никто из них не знал, что сказать. Огромное количество каанцев и членов Ордена Резонанса стояли на краю деревни и безмолвно смотрели на них. От толпы исходил какой-то нежный свет, словно составлявшие ее люди были какими-то волшебными огнями, зажженными в ночном саду для того, чтобы осветить дорожку, не полагаясь лишь на звездный свет.

Это и были те самые огни, которые Рейт заметил с воздуха, огни, которые указывали ему путь.

Рейт почувствовал холод. Прикосновение бога — страшная вещь. Происшедшее с ним напоминало капризы природы.

Рейт обрадовался, увидев своих старых знакомых, однако обстоятельства несколько напугали его.

— Это Геллас, — произнес чей-то голос. — Он пришел! Он вернулся!

Затем толпа, похожая на островок света, подбежала к нему. Его стали обнимать, каждый старался прикоснуться к нему. Люди были искренне счастливы, что Рейт остался в живых и сумел вырваться из лап безжалостных Драконов и следователей Безмолвного Дознания.

В Совете Драконов кипел яростный спор.

— Мы все согласились с тем, что бунтовщиков необходимо остановить. Но если мы не возобновим подачу магии на обычных торговых маршрутах, то тем самым подпилим сук, на котором сидим! Прекратятся поставки продовольствия в город, у нас больше не будет товаров для продажи. Мы лишимся также и топлива, поступающего со стритийских границ.

— Неужели мы все еще получаем рабов из Стритии?

— Восемь процентов наших новых запасов топлива поступает именно оттуда, — сказал новый Магистр Энергетики Эддис Вудсинг, чудом оставшийся в живых после недавнего катаклизма. — Вы что же, хотите отсечь эти восемь процентов от всего производства энергии и посмотреть, что из этого выйдет?

Грат Фареган, новый Магистр Дознания, отправившийся из защищенной комнаты прямо на собрание Магистров, выпрямился, затем снова прижался спиной к спинке кресла. Он напомнил об услуге, которую Совет Драконов должен был оказать Дознанию: он потребовал место в Совете с правом голоса в обмен на заговорщиков, которых поймало в свои сети Дознание и которых упустил Совет. Драконам очень не хотелось выполнять эту часть договоренности, однако предыдущие демонстрации всемогущества Дознания — арестованных возвращали родственникам в буквальном смысле по частям, стольти лишали богатства, безжалостно руша их репутацию — все-таки заставили выполнить обещание.

Магистр Энергетики замолчал. Новый Магистр Науки — Зайдер Рост — встала и прочистила горло. Он получила свою должность, являясь самым высокопоставленным членом Департамента Науки. Ей даже разрешалось присутствовать на казнях. Это была женщина с тонкими чертами лица, очевидно, она чувствовала себя не слишком уютно, еще не успев привыкнуть к своему стремительному подъему по карьерной лестнице.

— Если мы уничтожим то, что, как мне кажется, бунтовщики хотят спасти, — сказала она, — то у них не останется ничего, чем они могли бы привлечь на свою сторону остальных людей. Их бунт быстро пойдет на убыль, и тогда мы сможем легко расправиться с ними.

Великий Магистр Совета нахмурился.

— Что вы имеете в виду под словами «уничтожить то, что они пытаются спасти»?

— Уоррен и всех его жителей. Если Уоррена больше не будет, то у этих ублюдков не будет и цели в их борьбе. Великой идеи, так сказать.

— Но если больше не будет Уоррена, мы лишимся магии, — заметил Магистр Энергетики.