Подставной киллер

– Надеюсь, здесь вы на правильном пути? – спросил Гуров. – Не всякие знакомства хочется возобновлять, знаете ли…

– Я вас понимаю. Но можете не беспокоиться. С моей стороны никаких хлопот не будет.

– Это надо понимать, что хлопоты с третьей стороны нам обеспечены?

– Думаю, что да, – серьезно сказал седовласый. – Я еще не сказал вам самого главного. Незадолго до вашего прихода тут появилась девушка. Простенько одетая, но по-своему привлекательная. Такая рыженькая, с характером. Вы ее знаете?

– Не припоминаю, – нахмурился Гуров. – А почему я должен ее знать?

– Потому что она вас спрашивала. У этого лысого проходимца. И господина Крячко тоже спрашивала, – сказал джентльмен. – А потом ее забрали и увезли в милицию. Я подумал, что для вас это может быть важно.

Гуров отсутствующим взглядом посмотрел поверх его головы и пробормотал:

– Важно? Еще как важно, черт побери! Но как же я мог забыть?!

Глава 13

Дудкин уже около двух часов находился в незнакомой прохладной комнате с высоким потолком. Он лежал на мягком кожаном диване. Его запястья и лодыжки были надежно перехвачены серебристым скотчем. Рот также был заклеен полоской скотча. Он мог ворочать головой, но это обстоятельство его утешало мало. Да и ничего особенно интересного в комнате не было – мягкая мебель, дорогой аудиоцентр у стены, полупрозрачные шторы на окнах. Окна были открыты, и ветер время от времени надувал шторы, принося в помещение запах цветов и влажной листвы. В такой комнате при других обстоятельствах было бы, наверное, приятно отдыхать и слушать тихую музыку, но Дудкин уже испытывал к ней почти ненависть, точно к живому существу, посягающему на его свободу. Хотя на самом деле на свободу его посягнули совсем другие, вполне конкретные лица.

Хотя как раз лиц Дудкин и не запомнил. С того самого момента, как в саду этого придурка-журналиста Дудкину хорошо врезали под дых, а потом еще и добавили резиновой дубинкой по затылку, он ничего толком не видел и не слышал. В себя он пришел на заднем сиденье какой-то машины, где сидел уже связанный по рукам и ногам, да еще и с мешком на голове. Машина мчалась в неизвестном направлении, о котором Дудкину, естественно, не потрудились ничего сообщить. Рядом с ним были люди – он чувствовал их дыхание, запах, натыкался плечом на прикрытые одеждой бугры мышц, но не услышал от них ни единого слова.

Впрочем, у него не было никаких сомнений, что это за люди. Еще в саду он узнал их – гвардия его старого дружка Грека. А он-то искал с Греком встречи, надеялся, что тот его выручит, а у Грека, оказывается, есть на этот счет свои соображения. Во всяком случае, на помощь это было мало похоже.

У Дудкина трещала голова после удара, ныло все тело, почти до боли затекли руки. Мысли с трудом ворочались в его разбитом черепе, но он все-таки пытался размышлять над тем, что может его ожидать в ближайшем будущем. До сих пор его ловила милиция за якобы совершенное им убийство. Неужели Грек тоже включился в эту охоту, обиженный тем, что Дудкин сорвал их переговоры? Какой-то чудовищный абсурд! Что этим выиграет Грек? А может быть, у него тут проблемы с законом и он решил частично себя реабилитировать, оказав помощь милиции? Тогда при чем тут эта странная комната? Как Грек вышел на него? Неужели он настолько знаком с этим журналистом? И где, черт возьми, девчонка?

Девчонку схватили, наверное, тоже, подумал он с сожалением. Как ни странно, эта пигалица оставалась его единственным связующим звеном между нормальным миром и тем бредом, в котором он оказался. Если она попалась, его следов здесь никто и никогда не найдет. Не похоже, чтобы к нему собирались применять нормальную процедуру расследования. Глория говорила, что начальник милиции грозился пристрелить его лично. Может, Грек решил оказать ему такую услугу, и Дудкин сейчас дожидается, когда подъедет оскорбленный любовник? Странно, что Анна выбрала себе любовника-милиционера. Дудкину трудно было такое представить, но он опять подумал, что люди меняются.

В коридоре вдруг послышался ритмичный шаркающий звук – видимо, ковровая дорожка скрадывала шум шагов, – но к дверям явно кто-то приближался. Дудкин невольно напрягся и настороженно уставился на дверь.

Она распахнулась, и вошли двое. Кажется, их обоих Дудкин видел в саду, но сейчас на них не было привычной белой униформы, и он не был уверен. Впрочем, их бесстрастные самоуверенные физиономии показались ему совершенно заурядными и отвратительными. Не было никакой разницы, на кого они работали – хорошего от таких типов ждать нечего.

Они деловито приблизились к дивану, на котором лежал Дудкин, и молча принялись срывать с него полоски скотча. Они освободили ему ноги и знаком приказали подниматься. Дудкин с большим трудом сел – и комната тут же поплыла у него перед глазами. Он немного подождал, пока пройдет темнота в глазах, и встал, пошатываясь. Его легонько подтолкнули в спину, направляя к выходу. Рук ему освобождать не стали. Рот тоже оставили заклеенным.