– Ничего. Я хочу, чтобы ты не делал ничего, Джек. Оставь все как есть.
Мне хочется спросить, где же его мужество, но я оставляю свои мысли при себе. Организовать торговлю порнографией оказалось сложнее, чем я предполагал, и теперь, когда афера с аэропортом накрылась, я начинаю ощущать нехватку наличных. К счастью, у меня есть торговля наркотиками, которой я занимаюсь на пару с Бердсли. Гарри я так ничего и не сказал о нашем маленьком бизнесе. Мы не могли позволить, чтобы он забирал себе часть хабара, во всяком случае – пока. Кроме того, в резерве у меня оставалась некая работа для братьев Крен, на которую намекал парень из «Риджентси».
Еду домой и пытаюсь хоть немного поспать. Просыпаюсь я около пяти и чувствую себя совершенно разбитым. Нехотя принимаю ванну, нехотя готовлю что-нибудь пожрать. Самочувствие по-прежнему отвратительное. Глотаю пару «бомбовозов». Ну вот, совсем другое дело.
Потом мы едем в Хэмпстед. Вечеринка «волосатых» проходит в довольно большом доме рядом с Хитом. Звучит непривычная музыка. У дверей Бердсли называет имя парня, с которым он договаривался, и нас проводят внутрь. Какая-то цыпочка с раскрашенной мордой и грудями почти наружу сует мне в руки цветок. Я вставляю его в петлицу. Бердсли бросает свой цветок на пол и наступает на него башмаком.
Мы медленно идем сквозь толпу «волосатиков». Армейские френчи и коротенькие вязаные платьица, повязки на головах и цветы. Долбаные цветы повсюду. Странная музыка эхом разносится по большим комнатам с высокими потолками. По стенам сигают разноцветные пятна цветомузыки. Бред.
Мы находим тихую комнатку и ждем. Появляется наш покупатель. Он отсчитывает деньги и протягивает Бердсли. Я передаю товар.
– Отлично, – говорит парень. – Спасибо, чуваки.
Бердсли усмехается и делает движение к выходу.
– Остались бы, оттянулись немного, – предлагает парень.
«Почему бы нет?» – думаю я.
– Нет, – отвечает Бердсли. – Нам нужно идти.
– Можно задержаться ненадолго, выпить по стаканчику, – говорю я.
– Нет. Не хочу.
– Да брось ты, Бердсли. Всего по стаканчику, а?
Немного расслабиться мне не повредит. Особенно после вчерашних ужасов. К тому же здесь собралась целая толпа полуголых девиц.
– У нас еще есть дело, Джек. Или ты забыл?
– Ничего я не забыл, Бердсли. Не напрягайся. Все равно мы не встретимся с этим парнем раньше полуночи, так что время есть. Почему бы нам не отдохнуть?
–
– Как хочешь. Я остаюсь. Мне срочно надо выпить, Бердсли, малыш.
– Хорошо, в таком случае встретимся позже. Ты помнишь – где?
Кажется, мы собирались встретиться с клиентом в круглосуточной забегаловке в Лэдбрук-гроув.
– Найду.
Бердсли пожимает плечами, и я отдаю ему остаток товара.
– Значит, до встречи, – говорит Бердсли, с неодобрением качая головой. – Смотри, держи себя в руках.
И он уходит, прокладывая себе дорогу сквозь толпу «волосатиков».
– Я вижу, твоему корешку здесь безмазово, – говорит парень, которому мы только что загнали партию «кислоты». – Какой-то он зацикленный. Ну а тебе мы будем рады. У нас тут полный свободняк, так что кто хочет – может навинтить по полной.
Я не совсем понимаю, о чем мне толкует этот парень, но мне кажется, смысл я улавливаю. Он тем временем ведет меня куда-то в глубину дома и приносит мне выпить. Кто-то протягивает мне косяк, и я пару раз затягиваюсь.
Потом со мной заговаривает какая-то цыпочка с цветами в волосах.
– Нравится прикид, чувак, – сообщает она, показывая на мой костюм и шляпу. – Ты похож на настоящего гангстерюгу.
– Гм-м, можно сказать и так.
– Клево.
«Клево», «ништяк» и «кайф» слышатся со всех сторон. Несомненно, все присутствующие уже на наркотиках, которые привезли мы с Бердсли.
– Ты отъезжаешь? – спрашивает цыпочка.
– Что?
– Тащишься?
– Не понимаю.
– Ну, я про эту штуку говорю, – поясняет она. – Про «кислоту». Улетный психоделик.
– Не увлекаюсь.
– А хочешь попробовать?
И прежде чем я успеваю опомниться, она уже тычет мне в лицо пальцем, на подушечке которого лежит кусочек «промокашки».
– Давай, – говорит она. – Закинься со мной.
Я смотрю на ее улыбающееся лицо. На ее крепкие молодые груди, которые так и лезут из тонкой шифоновой блузки. Лифчика она, конечно, не носит. Почему бы нет, снова думаю я. Все вокруг выглядят такими беззаботными и счастливыми, дай-ка и я попробую… Я высовываю язык, и девица тут же кладет на него крошечную «промокашку», словно облатку во время причастия.
– Ну вот, – говорит она.