Подснежник

Гарри встает. Я вздыхаю, но делать нечего – приходится уходить. Гарри просит довезти его до Пиккадилли, и я соглашаюсь. Правда, меня немного клонит в сон, поэтому я закидываюсь парочкой черненьких «бомбовозов».

Когда мы добираемся до Пиккадилли, становится уже совсем темно. Яркие огни реклам кажутся особенно резкими – это начинают действовать «колеса». Чика-чика-чика. Рекламы подмигивают плохим мальчикам, зовут их прочь от мам и пап в места, где предаются самым разным видам порока. Волосатики группами расселись вокруг статуи Эроса. Наркоманы выстроились вдоль тротуара перед входом в круглосуточную аптеку Бутса в надежде отоварить липовый рецепт. Мы медленно проезжаем мимо «Говяжьей выставки», и один из сидящих там парней подходит к машине. Гарри кивает, парнишка забирается на заднее сиденье, и я тотчас отъезжаю.

– Чего ты хочешь? – задиристо спрашивает снятая «девочка».

– Хочу немного поговорить, – отвечает Гарри.

– А-а, «грязные разговорчики»!

– Нет, ничего подобного. Я хочу поговорить о парне, которого убили.

Я бросаю быстрый взгляд в зеркало заднего вид. Мордашка у «девочки» становится испуганной.

– Его звали Берни, – продолжает Гарри. – Ты его знал?

Парень кивает. Он действительно напуган.

– Я тоже его знал, – говорит Гарри.

– Но я правда ничего не знаю! – торопливо бормочет парень. Он в ужасе, все его нахальство как ветром сдуло. Жалобным шепотом он добавляет:

– Я все равно ничего не скажу.

– Послушай, малыш…

Гарри пытается взять его за руку, но парнишка бросается к двери и пытается выскочить наружу, хотя мы движемся по Хэй-маркету на довольно приличной скорости. «Мэдж», – вспоминаю я и, поморщившись, нажимаю на тормоза. Визжат покрышки, идущая за нами машина резко сигналит. Гарри и парнишку бросает вперед.

– Джек! – орет Гарри.

Парень кое-как встает на ноги. Он в истерике, и Гарри отвешивает ему несколько пощечин.

– Джек! – снова кричит он. – Какого черта?! Поехали дальше!

И мы едем дальше. Парнишка негромко всхлипывает на заднем сиденье, и Гарри что-то негромко нашептывает ему на ухо, очевидно пытаясь как-то успокоить.

– Послушай, – говорит он, протягивая парню носовой платок, – я не причиню тебе вреда. Просто расскажи мне все, что знаешь.

Парень немного успокаивается. Сморкается в платок. И начинает говорить:

– Да, я знал Берни. Правда, не очень хорошо. Я знал, что он промышляет тем же, чем и я, – вот и все. Он, впрочем, мне нравился. Хороший такой парень – тихий, спокойный, немного мечтательный. В последнее время он совсем не появлялся на Дилли. Когда я в последний раз с ним разговаривал, он обмолвился, что бросает это дело. Берни собирался стать поп-звездой – так он говорил. Кажется, он нашел какого-то богатого «жоржика» – звукорежиссера или продюсера, который выпускает пластинки. Гомика, разумеется. «Жорж» вроде бы обещал помочь ему сделать несколько записей. Это очень похоже на Берни – он всегда мечтал прославиться. Правда, до сих пор он только один раз снимался для порнографических открыток у какого-то типа на Нэвис-стрит, но даже после этого Берни несколько раз говорил ребятам, что настанет день, и он станет знаменитой на весь мир фотомоделью. Вот, собственно, и все. О том, что с ним случилось, я ничего не знаю, честно…

– Ну хорошо, – говорит Гарри. – Отвези нас назад, Джек. Скажи-ка, малыш, как тебя зовут?

– Фил.

– Вот что, Фил… Если кто-то будет задавать тебе какие-то вопросы, держи язык за зубами. Но сам потихоньку порасспрашивай ребят, может быть, кто-то из них что-то слышал. А как только узнаешь что-то важное, дай мне знать.

Пока машина движется по Пиккадилли-Серкус, Гарри вручает Филу свою визитку и несколько банкнот. Уже на подъезде к «Говяжьей выставке» он дружески треплет парня по плечу.

– Не забудь, Фил, – как только что-то узнаешь, сразу же звони.

Фил прячет деньги и визитную карточку в карман и выбирается из «даймлера». На прощание Гарри успевает пожать ему руку.

– И будь осторожен, – говорит он.

– Куда теперь? – спрашиваю я в надежде, что теперь мы можем поехать куда-нибудь выпить.

– Давай на Шафтсбери-авеню. Думаю, нам стоит немного пошарить в окрестностях Нэвис-стрит.

Что ж, это логично. Если парень был связан с производством порнографии, быть может, там найдется кончик ниточки. Вот, кстати, еще одна причина, почему Муни так нравилось участвовать в расследованиях. Детективная работа. Теперь мне понятно, насколько она может быть захватывающей. И все равно мне по-прежнему не хочется иметь к этому делу ни малейшего отношения. Что у Гарри на уме? Что он задумал? Может быть, он собирается… Нет, не хочу об этом думать!

Мы в Сохо. Едем по Вардур-стрит мимо «Фламинго». Сворачиваем направо на Нэвис-стрит.

– Остановись-ка здесь, – говорит Гарри.