Подснежник

Джон Огунгбе, впрочем, чувствовал себя достаточно непринужденно. Он громко смеялся шуткам, которые отпускал Гарри, и часто улыбался своей зубастой улыбкой, но, как и в тот день, когда мы познакомились, взгляд его оставался непроницаемым и холодным. Я видел, однако, что Гарри нигериец понравился.

– Джон – настоящая находка для нас, – доверительно шепнул он мне, улучив подходящий момент. – Он ведь сын вождя!

К концу вечера мы все здорово напились. Гарри с самого начала планировал доставить гостю максимум удовольствия, хотя предложенные им развлечения и не отличались изысканностью. Не будучи полностью уверен в склонностях и вкусах Огунгбе, Гарри позаботился о том, чтобы в зале присутствовали не только юноши, но и несколько девиц легкого поведения. И когда Джон заинтересовался одной из них, Гарри устроил так, что они уехали вместе.

28 февраля, воскресенье

Ужасное похмелье. Чувствовал себя вывалянным в грязи и духовно опустошенным. Сходил к вечерне в церковь Всех Святых на Маргарет-стрит.

Сегодня – сыропустная неделя. Торжественная служба подействовала на меня на удивление сильно. Я испытал глубокое чувство благодарности за то, что хотя бы здесь, в храме, человек может найти несколько спокойных минут, чтобы помолиться Искупителю. «Упрямые колени, гнитесь; сердца сталь, стань мягкой, как младенца мышцы! Возможно, хорошо еще все будет…»[23]

1 марта, понедельник

Огунгбе появился в моей квартире на Итон-сквер внезапно – как с неба свалился.

– Гарри очень понравился твой проект, – сказал я. – Да и сам ты произвел на него очень приятное впечатление.

Огунгбе крякнул и кивнул. Он показался мне куда более мрачным, чем третьего дня.

– Гарри говорит, что ты – сын вождя. Это действительно так?

Огунгбе хрипло рассмеялся.

– Мой отец работал в железнодорожном ведомстве. Я сказал Гарри, что я сын вождя, потому что знал – это на него подействует. Еще я сказал, что у меня шесть жен, но это его не особенно заинтересовало.

Теперь уже я не удержался, чтобы не рассмеяться.

– Гарри и сам как вождь, правда? – лукаво спросил Огунгбе.

– Что ты имеешь в виду? – не понял я.

– Да брось ты… Я ведь не дурак. Думаешь, я не догадываюсь, откуда у него деньги? Да и та шлюшка, с которой я провел ночь, – она тоже кое-что мне рассказала.

– Надеюсь, ты не откажешься иметь с ним дело из-за этих… пустяков?

Огунгбе снова засмеялся.

– Не беспокойся, я имею представление о том, что такое британские правила игры. Вы думаете, что мы, африканцы, – дикари, невинные аборигены? Так вот, это заблуждение. Во всяком случае, нам известно, как делаются дела. С нами довольно долгое время обходились нечестно, но теперь мы разобрались, что к чему.

Должен сказать, что новый Огунгбе, который только что сидел в моей гостиной, нравится мне куда меньше, чем прежний. Я не знаю точно, чем кончится наша затея и каковы могут быть ее последствия, но меня пугает сама мысль о том, что африканец может обвести нас вокруг пальца. Тем не менее я договорился с ним о полномасштабной деловой встрече, на которой мы сможем обсудить все подробности предстоящей совместной работы.

5 марта, пятница

Встреча состоялась в офисе Огунгбе на Юстон-роуд. На большом столе разложены архитектурные планы и чертежи. Есть даже небольшой макет будущего поселка. Огунгбе сам объяснил нам все детали проекта, как он его видит.

Гарри приехал с Дэнни Гульдом – маленьким еврейчиком, который занимается у него финансами. Малыш Дэнни сидел молча, и только часто моргал сквозь круглые очки, пока Огунгбе выкладывал перед нами чертежи и документы. Гарри, напротив, был оживлен и полон энтузиазма. Он то и дело вставлял свои замечания или задавал вопросы.

Но когда речь зашла о финансовой стороне дела, инициатива перешла к Дэнни. Начальный взнос составлял 25 000 фунтов. В дальнейшем, с началом реального строительства, должны были последовать дополнительные вливания. Совокупный доход от реализации проекта в целом превышал, по оценкам Огунгбе, 200 000 фунтов. Услышав эти цифры, Дэнни потер подбородок и посмотрел на Гарри, который кивнул с почти отсутствующим видом. Для осуществления проекта предполагалось создать акционерное общество. У меня были некоторые сомнения, касающиеся жизнеспособности изложенной схемы, однако я смолчал. В проект я не вкладывал ни фунта, следовательно, убытки мне не грозили. Напротив, я надеялся, что мое имя в списках основателей компании принесет солидные комиссионные.

В конце концов все поднялись и обменялись рукопожатиями. Прежде чем выйти, Гарри задержался возле макета поселка и с вожделением потер руки.

– Кстати, а как он будет называться, этот городок? – спросил он.

– Это еще предстоит решить, – ответил Огунгбе.

– У меня есть одна идея, – проговорил Гарри, разглядывая крошечные пластиковые домики. – Что, если назвать его Старксвилл?

Огунгбе улыбнулся Гарри своей холодной улыбкой. Потом он перевел взгляд на меня, и в его желтоватых глазах сверкнули огоньки.

8 марта, понедельник