Джуди улыбалась и машинально кивала.
– Если б я просто появилась… – повторила она.
– Да. В моем клубе.
– У вас есть клуб? – переспросила Джуди. – У моего жениха тоже есть клуб. В Нью-Йорке. Правда, Мики?
Мики кивнул, и Гарри тут же повернулся в его сторону. Целую секунду они мерили друг друга взглядами, потом обменялись сдержанными улыбками. Дальнейший разговор вращался исключительно вокруг того, как Мики и Джуди поженятся, когда будет официально оформлен развод и как Джуди и Джонни Рей выступали вместе в «Знаменитостях». В один из дней они пели там дуэтом и, – по их же словам, – имели бешеный успех. Никто не упомянул ни о том, в какой скверной форме была Джуди, ни о том, что ей едва удалось выполнить свои обязательства перед владельцами ресторана. По всеобщему молчаливому согласию мы сделали вид, будто верим в воскрешение Лазаря.
Мне все-таки удалось застать Гарри в кухне, где он смешивал мартини, и рассказать ему о том, что Муни действительно оставлял все деньги себе.
– Вот сволочь! – прошипел Гарри. – К сожалению, сейчас мы ничего не можем сделать. Придется платить его начальникам непосредственно. Эта гнида думает, что может обвести меня вокруг пальца, но ничего – я придумаю способ с ним разобраться. Ну а пока нужно подумать, как ввозить в страну «жесткое» порно. Нам необходим безопасный канал. Муни ничего не говорил по этому поводу?
– Он сказал, что не имеет отношения к таможне.
– Ладно, постараемся организовать что-нибудь сами, иначе никто из нас не получит ни пенни. Давай поговорим об этом завтра, хорошо?
Мы вернулись в гостиную. Джонни и Джуди у пианино исполняли дрожащими голосами весьма спорную версию «Грущу ли я?». Гарри и Мики, доверительно склонившись друг к другу, затеяли какой-то деловой разговор. Насколько я поняла, они обсуждали проблемы управления клубами и возможность совместной деятельности.
Я взяла свой бокал и подсела к Томми. Мне не хотелось смотреть на фонарь у него под правым глазом, но он просто притягивал мой взгляд.
– Что случилось? – спросила я.
– С кем?
– С твоим лицом.
– Когда у него плохое настроение, он вымещает его на мне, – ровным голосом ответил Томми.
Внезапно я ощутила прилив гнева. Иногда Гарри действительно вел себя как последний мерзавец. Не сдержавшись, я ласково погладила мальчика по щеке, но тут же спохватилась и отняла руку.
Джуди и Джонни продолжали терзать пианино, оглашая воздух дребезжащими звуками собственных голосов. Билли, наблюдавший за этим процессом, время от времени разражался одобрительными возгласами, звучавшими, впрочем, довольно фальшиво. Гарри и Мики обсуждали возможность европейского турне. Похоже, оба были уверены, что на континенте Джонни и Джуди все еще считаются звездами.
– Можно проводить тебя домой, когда все это закончится? – тихонько спросил Томми. – Мне нужно поговорить с тобой.
Я кивнула. Пианино гремело и лязгало теперь в темпе похоронного марша. Гарри помянул Скандинавию. Джуди дала «петуха». Мики поморщился.
– Ты совсем не стараешься! – крикнул он. Музыка тотчас остановилась.
– Мики, с твоей стороны… не очень хорошо так говорить, – негромко проговорила Джуди.
И тут началось. Бренди – немецкая овчарка Мики и Джуди – аккомпанировала скандалу громким лаем, словно успела хорошо выучить свою роль. На лицах Джонни и Билла застыло выражение беспомощной растерянности. Я, Гарри и Томми извинились и поспешили исчезнуть.
– Ну и фарс! – заметил Томми, когда мы вместе поднимались к моей квартире.
– Ты хотел со мной поговорить, – напомнила я.
– Я помню, Руби.
– Нам нужно кое-что обсудить, Томми. То, что произошло между нами в прошлый раз, было большой ошибкой. И все равно будет лучше, если Гарри никогда об этом не узнает. Мы оба должны выбросить эти глупости из головы, понимаешь?
– Руби…
– Пожалуйста, Томми, будем благоразумны.
– Ты слишком беспокоишься.
– Да, и у меня есть для этого причины.
– Все будет хорошо, Руби. Обещаю.
Мы остановились у дверей моей квартиры.
– У меня есть план, – сказал он довольно напыщенно. – Так что все будет в порядке.
Но мне его тон очень не понравился.
– Спокойной ночи, Томми, – сказала я и повернулась, чтобы поцеловать его в щеку. Но Томми схватил меня в объятия и с силой прижался губами к моим губам. И я уступила. «Дура. Идиотка!» – думала я про себя, но ничего не могла с собой поделать. Вся моя решимость куда-то пропала. Тем временем Томми слегка откинул голову назад и посмотрел на меня. Сейчас его голубые глаза казались серо-стальными, и в них застыла решимость.
– Все будет хорошо, – повторил он. В следующее мгновение он уже сбегал по лестнице.
Я разучивала с девочками новый номер. Почти все утро мы потратили на то, чтобы научиться правильно вращать кисточками на бюстгальтерах. Незадолго до обеда приехал Гарри. Выглядел он ужасно: лицо бледное, как у трупа, глаза опухли и покраснели от вина и антидепрессантов.
– Очень неплохо, – устало похвалил он, глядя на сцену.
– Стоп, девочки, – сказала я. – Перерыв.