Подсказчик

Оба полицейских не стали обмениваться друг с другом удивленными взглядами, чтобы Фелдер не смог догадаться о том, насколько интересной показалась им эта последняя фраза. От внимания Милы также не ускользнула такая деталь, как скользнувшая за пояс рука Бориса, вытаскивавшая из кобуры пистолет. Девушке тут же вспомнилось, что в этом месте мобильная связь недоступна. Они почти ничего не знали о сидевшем напротив них человеке, поэтому обоим следовало быть предельно осторожными.

— Мистер Фелдер, вы никогда не сидели в тюрьме?

— Только за мелкие преступления, ничего такого, из-за чего честный человек не мог бы ночью сомкнуть глаз.

Борис сделал вид, что переваривает эту информацию. Тем временем он пристально посмотрел на Фелдера, ставя его тем самым в неловкое положение.

— Итак, чем могу служить, господа агенты? — спросил мужчина, не скрывая своей неприязни.

— Насколько нам известно, вы провели свое детство и большую часть отрочества в церковном приюте? — осторожно начал Борис.

Фелдер на него подозрительно посмотрел: так же, как и в случаях с остальными визитерами, он и не надеялся, что оба сотрудника спецслужб будут беспокоиться по такому пустяковому поводу.

— Лучшие годы моей жизни, — со злобой ответил мужчина.

Тогда Борис объяснил ему причины, приведшие их к нему. Фелдер был вполне доволен тем, что неожиданно для себя оказался в курсе событий, прежде чем эта история будет предана огласке.

— А я могу заработать кучу денег, рассказывая об этом в газетах, — прозвучал его единственный комментарий.

Борис посмотрел на него в упор:

— Попробуй — и сразу отправишься за решетку.

Ехидная улыбка тут же исчезла с лица их собеседника.

Борис придвинулся к мужчине. Такова была техника ведения допроса, даже Мила об этом знала. Собеседники, не считая тех, кто связан особыми дружескими или интимными узами, всегда стараются соблюдать между собой невидимую дистанцию. А в этом случае следователь приближается к допрашиваемому с тем, чтобы вторгнуться в его личное пространство и поставить собеседника в затруднительное положение.

— Мистер Фелдер, я нисколько не сомневаюсь в том, что вас очень забавляет ситуация, когда двое агентов приезжают на встречу с вами, а вы даете им чай, в котором наверняка вместо воды — моча. И все это для того, чтобы насладиться выражением лиц засранцев, которые сидят со стаканами в руках, не решаясь из них пить.

Фелдер не проронил ни слова. Мила посмотрела на Бориса: быть может, в такой ситуации его поступок был вполне уместен. Борис спокойно поставил чай на столик, даже не притронувшись к нему, и снова посмотрел в глаза хозяину лачуги.

— А теперь, я надеюсь, вы захотите поведать нам о своем пребывании в сиротском приюте…

Мужчина опустил глаза, его голос опустился до шепота:

— Можно сказать, что я родился в приюте. Я никогда не знал своих родителей. Меня принесли туда сразу после того, как мать родила меня на свет. Своим именем я обязан отцу Рольфу: оно, по словам пастора, принадлежало одному его знакомому, который еще в молодости погиб на войне. Как знать, почему этот полоумный священник считал, что имя, которое носил тот неудачник, мне, наоборот, должно было принести удачу!

На улице снова принялась лаять собака, и Фелдер отвлекся, чтобы успокоить ее:

— Молчать, Кох!

Затем он снова вернулся к своим гостям.

— Прежде у меня было много псов. На этом месте была свалка. Когда я покупал этот дом, меня заверили, что его приведут в божеский вид. Но всякий раз здесь снова что-то всплывает: нечистоты и всякая иная гадость, особенно когда идет дождь. Собаки пили все это дерьмо, у них раздувалось брюхо, а через несколько дней они подыхали. Остался только Кох, но мне думается, что и ему скоро конец.

Фелдер отошел от темы. Он не собирался вспоминать события, которые, вероятно, отразились на его судьбе. Историей с мертвыми собаками он попытался договориться со своими собеседниками о том, чтобы его оставили в покое. Но они не собирались выпускать его из рук.

Мила, стараясь быть как можно убедительнее, обратилась к мужчине:

— Мне бы очень хотелось, мистер Фелдер, чтобы вы приложили всего лишь единственное усилие.

— Ладно, валяйте…

— Скажите, что вам напоминает образное выражение «смех сквозь слезы»?

— Это та самая ерунда, чем занимаются психиатры? Что-то вроде игры с ассоциациями?

— Вроде того, — согласилась девушка.

Фелдер задумался. Он делал это в несколько вульгарной манере, глядя в потолок и одной рукой почесывая подбородок. Наверное, хотел продемонстрировать свое желание сотрудничать, а может, просто понял, что его не могут обвинить за «пропуск воспоминаний», и теперь морочил голову своим гостям. Однако он сказал:

— Билли Мур.

— Кто он, ваш друг?

— О, этот ребенок был совершенно необычным! Мне было лет семь, когда он появился в приюте. Он всегда улыбался и сразу стал счастливым талисманом для остальных… В то время приют был на грани закрытия: нас оставалось там только шестнадцать.

— Такое огромное здание на такое незначительное количество человек?