Подружки

Обнялись мы с ней, поплакали. И решили, что больше из-за чепухи ругаться не будем.

В следующий раз на ритмике разминку проводила Ира. Мне, конечно, тоже хотелось. Но я не стала особенно подпрыгивать и тянуть руку, чтобы выскочкой не сочли.

Историю эту мы решили больше не вспоминать. А кто нам о ней напомнит, тому — бойкот!

Кавычки

— И так, кавычки, — повторила Наталья Николаевна. — Пишите! «Парный знак препинания… пре-пи-на-ни-я, который употребляется для выделения прямой речи…»

— Зачем она заставляет нас писать правила? — недовольно прошептала мне на ухо Варька. — Ведь это всё есть в учебнике!

— Может, чтобы мы лучше запомнили, — прошептала я в ответ, — хотя я всё равно потом забываю эти правила…

— «… А также отдельных слов, — погромче продолжила Наталья Николаевна, — если они включаются в текст не в своём обычном значении, а в переносном смысле».

— «И» исправь на «Е», — прошептала Варька.

— Где? — не поняла я.

— У себя! Пишется в «перЕносном», а не в «перИносном». Ну вот, смотри!

Она ткнула мне ручкой в тетрадку и вдруг ойкнула.

— Что это у тебя такое? Какие-то букашки.

Она сильно дунула мне на тетрадь и с листка взлетели два чёрных катышка.

— Это из шапки, — объяснила я, — у меня новая шапка вязаная. Мама вчера купила. Это от неё катышки.

— Ты её в рюкзаке, что ли, таскаешь? Почему в гардеробе не оставила?

— Мама сказала с собой брать. Я одну уже в гардеробе потеряла, она из рукава куртки выскочила.

Я дунула ещё сильнее, и клочки слетели на мой стул. А сзади меня сидел Мишка Горелов. Он протянул руку и схватил мои катышки.

— Что это у тебя, Полякова? Вши, что ли?

— Сам ты «вши», — обиделась я.

— А что это тогда?

— Катышки. От шапки. Отдай обратно!

— Лови!

Горелов дунул на катышки, и они куда-то улетели с его ладони. Мы с Варькой расстроились: весело же было их гонять.

— Давай ещё таких «вшей» нащиплем? — предложила Варька.

— Да ну, так всю шапку распустим, — проворчала я.

— Полякова! Герасимова! Вас задание тоже касается! — строго сказала Наталья Николаевна.

Оказывается, все вокруг нас достали «Алые паруса», которые мы читаем по литературе, и ищут в тексте кавычки.

Я тоже полезла в рюкзак за книжкой, а когда вытащила, то обнаружила, что к ней ещё два катышка прицепились. То ли новые от шапки оторвались, то ли те самые, которые Горелов с ладони сдул.

Наталья Николаевна стояла рядом с нами, и вслух поделиться с Варькой тем, что у нас есть новые катышки, не вышло. Я тогда взяла блокнот, в котором мы переписываемся, и начала: «Я нашла ещё…»

Тут я застряла. «Катышки» или «Катушки»? Опять Варька скажет, что я не так пишу! А ладно, напишу «вшей». Она сразу поймёт, что я имею в виду.

Сую я Варьке блокнот. Но не успела она его взять, как вдруг перед моим носом оказалась рука Натальи Николаевны. Она забрала блокнот и отнесла к себе на стол.

— Делом надо заниматься, Полякова, делом! — сердито сказала она, усаживаясь на учительский стул, — ищи кавычки в «Алых парусах», тебя первую спрошу!

И тут её взгляд упал на блокнот. Прочла она мою записку и вскочила.

Глаза у неё огромные сделались, как транспортир, который на доске лежит рядом с мелом.

— Вши? — воскликнула она. — Полякова! Бегом к медсестре!

— Да нет, — говорю, — это не у меня… это из шапки…

— Конечно, из шапки! — не дала мне договорить Наталья Николаевна. — Они и на подушке, и в шапке будут!

Класс притих. Все на меня обернулись, некоторые испуганно. Как будто у меня не вши, а крокодилы в шапке притаились.

— Ладно, — говорю я.

Взяла шапку и направилась к выходу. Объясню всё медсестре, она хоть и старенькая, а всё нормально понимает. И тут Варьке пришла в голову гениальная мысль за меня вступиться.

Варька же моя подруга. Она иначе и не могла поступить?

— Наталья Николаевна-, вы не поняли! — сказала она. — У Лены вот какие «вши»! Я вам сейчас покажу!

Встала, к Наталье Николаевне подошла и протягивает ей ладошку. А та как отскочит!

— Отойдите, — говорит, — от меня обе!

«Почему „обе“?» — не поняла я. Может, ей со страху показалось, что к ней две Вари подошли? В глазах задвоилось?

— Наталья Николаевна, да вы не бойтесь! — засмеялся Горелов. — Гляньте, какие «вши»! Из шапки Ленкиной!

— Так! — не выдержала Наталья Николаевна.

К доске отбежала и зачем-то транспортир схватила.

— Все по местам! — велела Наталья Николаевна. — Сейчас я медсестру позову.

Мы вернулись за парты, переглядываемся. И смешно, и жутковато как-то.

Пришла школьная медсестра. Наталья Николаевна за дверью осталась. Наверное, испугалась, что наши «вши» уже по всему классу расползлись.

А я встала и говорю медсестре:

— Нас Наталья Николаевна не так поняла. У нас не вши! У нас тут катышки из шапки!

— Какие у вас тапки? — переспросила медсестра, и я вспомнила, что она хоть и всё понимает, но глуховата.

— Ну вот эти! Чёрные! Козявки! — выкрикнула я.

— Козявки? — нахмурилась медсестра. — Надо вам носы почистить!

— Не надо! — закричал весь класс.

— Кто её знает, чем она носы чистить будет?! Может, дихлофосом! — пробормотала Варька.

— В шапке шерсть! — сделал последнюю попытку Горелов. — Из шерсти — вши!