Подружка

Евдокия Ивановна, как она сама выразилась, определила Лизу к лучшим преподавателям школы. Девушке даже стало неловко из-за такого внимания к своей персоне, поэтому она сидела тихо, лишь изредка кратко отвечая на разные вопросы директора. Когда все дела были улажены и мама с дочкой покинули кабинет директора, Лиза с радостью выдохнула.

– Ну и как тебе здесь? – Поинтересовалась мама, ласково приобняв за плечи дочку. Обе они были невысокого роста, но мама чуть выше.

Лиза беззаботно пожала плечами и ответила:

– Посмотрим.

В этот день у Лизы не было занятий в музыкальной школе и со свободной душой они отправились обратно домой. Мама приготовила вкусный ужин и семья провела этот вечер вместе: папа, мама и Лиза.

В пятницу у Лизы было запланировано первое занятие по фортепиано с Евдокией Ивановной. Перед этим девушка даже успела зайти домой за нотами и немного перекусила. Лиза не испытывала симпатии к Евдокие Ивановне, но в глубине души надеялась, что её преподаватель только кажется ведьмой.

Лиза вовремя приехала и примерно через сорок минут от начала занятия, играя очередную гамму, Евдокия Ивановна неожиданно опрокинула крышку пианино. Крышка чуть не попала по рукам Лизы, но девушка успела убрать руки с клавиатуры. Такого она не ожидала! Ей что не понравилось как она играет? Лиза не могла вымолвить ни слова. Она сидела, уставившись перед собой в одну точку. Для неё это был шок.

Наконец, Лиза пошевелила пальцами и поняла, что всё впорядке. Евдокия Ивановна стояла рядом, но в её глазах не было ни капли сожаления, а лишь одно сплошное ехидство.

– Ну хватит уже играть гаммы! – Властно сказала она и с умным видом отошла и села за письменный стол. – На сегодня занятие окончено. В следующий раз подготовься лучше. – И грозно пошевелила указательным пальцем правой руки, в которой, к тому же, была зажата шариковая ручка. Она одновременно ещё что-то умудрялась записывать в толстом синем журнале!

Лиза разглядела ногти преподавателя и поняла, что Евдокия Ивановна уже давно не играет на пианино, потому что с такими длинными и острыми как у кошки ногтями, это просто невозможно сделать. Картину дополнял кроваво-красный лак на ногтях, угрожающе поблёскивающий от света ламп в кабинете.

Девушка быстро покидала вещи в рюкзак и выскочила из кабинета. Её очень напрягло произошедшее. Всю дорогу домой она только об этом и думала. Даже решила перейти учиться к другому преподавателю, более лояльному.

– Как прошло первое занятие? – Спросила мама.

– Нормально, – ответила Лиза, решив не делиться своими переживаниями о случившемся, по крайней мере, в этот раз. А вдруг Евдокия Ивановна исправится?

За выходные Лиза успокоилась и уже без содрагания вспоминала о своём неудачном первом занятии в новой музыкальной школе. Кроме того, что ей приходилось привыкать к своему новому классу в основной школе, так ещё и в музыкальной школе приходилось делать то же самое. Лиза радовалась, что она учится только в десятом классе и выпускной класс в музыкальной школе не совпал с выпускным в основной школе. Но это было как преимуществом так и недостатком. Лиза знала, что, например, в группе по сольфеджио она будет старше практически всех учеников, потому что поступила в музыкальную школу только в девять лет, а не в семь-восемь как остальные. Из-за этого Лиза волновалась и долго не могла заснуть в ночь на понедельник.

В понедельник, отучившись шесть уроков, Лиза ненадолго забежала домой за нотной тетрадью и заодно выложила из рюкзака тяжёлые ненужные учебники и тетради. Она так торопилась на занятие, что чуть не упала в дверях автобуса. Другой-то автобус нужно было ждать минут пятнадцать. А вдруг пробка? Девушка запыхалась от быстрого бега, глазами нашла в автобусе свободное место и плюхнулась на него из всех оставшихся сил.

Лиза успела вовремя. Группа, состоящая из одних девочек, как раз просачивалась в кабинет по сольфеджио. Слева от входа в кабинет учащихся встречал блестящий чёрный рояль, занимающий большую часть пространства, отведённого для занятий. Плакат с квинтовым кругом на стене у рояля служил визуализацией родства мажорно-минорных тональностей. У окна, оформленного воздушными светло-зелёными гардинами, уютно пристроился учительский стол. Позади стола к стене прикреплена чёрная чистая доска с нанесённым на её поверхность нотным станом. На полочке, прикреплённой к доске, лежали кусочки мела и влажная губка. Под потолком возвышались портреты великих музыкантов: Чайковского, Бетховена, Глинки, Прокофьева и других. Они молча следили за успехами и провалами учащихся. Справа от доски, у стены при входе, поместился массивный деревянный шкаф со стеклянными дверями, на полках которого застыли разнообразные ветхие книги и музыкальные сборники.

Лиза вошла последней и, робко прижимая к груди нотную тетрадь, не знала куда сесть. Вдруг она увидела как кто-то машет ей рукой, явно призывая сесть рядом. Лиза улыбнулась в ответ и направилась ко второму и последнему ряду у стены, состоящему из сдвинутых вплотную друг к другу обычных парт. Она аккуратно пробралась в середину ряда.