Подружка

– А вон и фуникулёрная станция! – воскликнула Лариса, указывая на павильон, за которым громоздилось серое здание. Она остановилась, мечтательно увела взгляд вверх, будто что-то вспоминая и с улыбкой произнесла: – Знаешь, когда я мелкая была, папа потащил нас с мамой в Австрию, на горнолыжный курорт. А она пугливая, наотрез отказалась спускаться с горы, я мелкая ещё была. Так мы весь отпуск на фуникулёре и прокатались. А я всё никак запомнить не могла незнакомое слово, всё фурункулом его обзывала. Теперь вот и сама выросла и поехала путешествовать.

– А кататься так и не научилась, – улыбнулась Анна.

– Это у меня от мамы, наверное, – засмеялась Лариса. – Пойдём! Не терпится уже оказаться на горе!

Едва они успели купить билеты, как из тоннеля, пробитого прямо в скале, выполз ярко-оранжевый вагон с большими окнами.

Желающих подняться оказалось много: толпа туристов буквально хлынула к дверям. Лариса ловко проскочила вперёд, заняв два места. Себе – у окна, а Анне ближе к середине вагона.

– Молодец ты, какая шустрая! – Анна плюхнулась рядом.

Вагончик набился битком и пополз наверх. Вокруг было темно.

– Надо же, у них тут прямо горное метро! – восхитилась Лариса. – А я рассчитывала полюбоваться видами.

– По дороге к станции я заметила, как эти оранжевые вагончики ползли по горе, – отозвалась Анна. – Думаю, сейчас всё увидим.

И вправду, вагон внезапно заполнился светом, а за стеклом замелькали деревья. Вскоре они исчезли, и открылся великолепный вид на озеро и раскинувшийся у его берега город Комо. Аккуратные маленькие домики теснились вокруг площадей, улицы пестрели зеленью, тут и там виднелись шпили соборов, а на заднем плане в дымке проступали горы.

Лариса прильнула к стеклу, и Анне был виден только кусочек этого великолепия. Поэтому она стала разглядывать пассажиров и встретилась взглядом с рыжим парнем на противоположном конце лавочки. Он совершенно не стесняясь в упор разглядывал Анну. Она смутилась и отвела глаза.

В груди кольнуло смутное беспокойство. Чего это чутьё проснулось? В вагоне разом стало холодно, неуютно. Анна огляделась и снова встретилась взглядом с рыжим парнем. Из его глаз плеснуло зимним холодом. Всего на мгновение лицо застыло бледной маской. А потом он улыбнулся. Анна посмотрела ведьминским зрением: точно, аура его была насыщеннее и ярче, чем у остальных. Обладатель артефакта или дара. Скорее последнее: фокус свечения равномерный.

Не то чтобы Анна раньше не встречала своих. С одной ведьмой в Москве она даже поддерживала отношения. Но этот был опасным. Сразу ясно.

Амулет на шее потяжелел и нагрелся. Надо что-то делать…

Тут двери распахнулись, и туристы галдя повалили наружу. Когда приехать-то успели?

Лариса выскочила и стала пробиваться вперёд к турникетам. Анна поспешила следом. Вообще она не очень любила это стремление подруги всегда быть впереди и занимать лучшие места. В другой ситуации она спокойно подождала бы и вышла без суеты, но не сейчас. Анна так спешила сбежать от того парня, что первой проскочила через турникет.

– Анька, куда так понеслась?! – удивилась Лариса. – Не угнаться за тобой.

– Есть хочу и любоваться видом! Давай места в ресторане займём!

Благо полосатая красно-белая вывеска пестрела совсем рядом.

– Окей! Передадим привет от Алессандро! – поддержала Лариса. – И наконец-то поедим настоящей местной пиццы! В ту, что мы ели утром на вокзале, явно пожалели добавить сыра.

Ресторан расположился на террасе, откуда открывался великолепный вид на город и окружённое горами озеро. Лариса заняла удачное место у самого края плетёного ограждения, и чуть вдали от остальных столиков. А когда официант, молодой парень в красной рубашке, принёс горячую, пахнущую базиликом, розмарином и бог весть ещё какими травами пиццу, Анна совсем расслабилась. Она освободила нож и вилку из плена клетчатой салфетки, и приготовилась отхватить кусок побольше.

Тут-то он и объявился. Рыжий из вагона. Анна успела заметить его краем глаза, а он уже подошёл к их столику.

– Добрый день, загадочные незнакомки, – произнес парень на прекрасном английском. – К сожалению, все места уже заняты, а я умираю от голода. Не приютите ли вы меня за своим столиком?