Подружка

После свадеб мы потом целый месяц играли в семьи. Приносили небольшие мягкие игрушки из дома – это были как будто наши народившиеся в браке дети. Я принесла пингвина, Галя кошку, а Даша собачку. Но постепенно нам надоело строить из себя заботливых мамаш и папаш, и мы снова начали играть в свои обычные игры.

За Галей иногда приезжал папа. Он был священником. Наша новая учительница с благоговением подставляла ему ладони под благословение, и он благословлял ее. А мне не верилось, что он священник, потому что он приезжал в обычной, а не священнической одежде, и держался он, как обычный, среднестатистический папа. Даже потом, когда я несколько раз видела его во время крестных ходов в рясе и епитрахили, все равно он для меня так и остался просто Галиным папой.

Новая учительница, Зинаида Васильевна оказалось очень строгой. Это была уже четвертая по счету учительница. Несколько отличников из класса при ней перестали быть отличниками и превратились в обычных хорошистов. Она говорила, что лучше поставить планку повыше, чтобы было куда стремиться. Мне же она казалась какой-то грозной и страшной. Я боялась ее. Ушедшая в декрет молоденькая Анна Афанасьевна была доброй и тихой, ее невозможно было бояться, а эта пугала меня своей требовательностью.

Как-то на родительском собрании Зинаида Васильевна пожаловалась маме, что я совсем не работаю на уроках. Сижу и молчу. Она специально не спрашивала меня, ожидая, что я проявлю инициативу. Я же никакой инициативы не проявляла, потому что боялась ее. Но ей нравилось, что я исполнительная, послушная и дисциплинированная.

– Вы хорошо ее воспитали, – не раз она говорила моей маме. – Ей бы еще немного посмелее быть…

Маме все это не понравилось.

– И чего она к тебе прицепилась? Учишься хорошо, послушная, а то, что на уроках руку не тянешь, так это нормально. Многие дети бояться отвечать.

Но все же, несмотря ни на что, и мне и маме поначалу эта учительница нравилась. В классе на уроках у нее было тихо, она умела справляться с детьми. Но однажды, на очередном родительском собрании, она как-то вскользь сказала, что некоторые дети как будто тянут из нее энергию, и у нее потом болит голова.

Маму это насторожило.

– А моя Надя ничего не тянет из вас? – спросила она после собрания.

– Нет, что вы? – удивилась Зинаида Васильевна. – Надя нейтральный ребенок. Но есть тут отдельные личности, после которых буквально заболеваешь.

А однажды, это было уже в конце зимы, Зинаида Васильевна позвонила маме и попросила приехать убраться в классе. Мама объяснила, что ей сделали вчера операцию, и она никак не может приехать. Зинаида Васильевна обиделась. Она не поверила маме. Свою обиду она выместила на мне, поставив мне двойку по одному из предметов. Я, когда открыла тетрадь и увидела двойку, то очень удивилась. Эту двойку я явно не заслужила. Не понимая ничего, я очень расстроилась, но старалась никому не показывать своего горя. И только когда автобус после полутора часов стояния в пробках, высадил меня на моей остановке, я, по дороге домой, немного всплакнула. Мама, увидевшая меня в окно, сразу поняла, что со мной что-то не так.

– Доченька, что случилось? – выскочила она на лестничную клетку в домашнем халате.

– Я двойку получила! – звенящим голосом, со слезами на глазах сообщила я.

– Ну и пес с ней! Что ты так расстроилась? – мама не могла видеть меня несчастной и плачущей. Она очень переживала, что я у нее такая вся стеснительная и ранимая.

Мы зашли с ней в квартиру, она помогла мне переодеться, накормила меня ужином, а потом я показала ей свою тетрадь с двойкой.

– Но у тебя тут почти все задания выполнены! – воскликнула она. – Меньше тройки тут не должно быть! Но я поняла, в чем дело! Она таким образом отомстила мне за то, что я не пришла по первому ее зову убираться. Какая все-таки она низкая… Фу-у… А еще в православную гимназию пришла работать! Мстительная гадина! Ну ничего! Сейчас я ей позвоню! Я сейчас вправлю мозги этой дуре!

Мама взяла телефон, а я не на шутку перепугалась. А вдруг после ее звонка, эта Зинаида Васильевна совсем меня замучает?!

– Нет, мама, не надо звонить! Она же уже отомстила, и дальше будет все по-старому, как раньше!

– Нет, Наденька, ее надо на место поставить! Посмотрите-ка на нее! Развела тут произвол! У меня плечо разрезанное, а она прицепилась с уборкой!

И мама позвонила Зинаиде Васильевне и в лоб спросила ее, почему она несправедливо поставила двойку.

– Если я поставила двойку, значит это заслужено, – парировала учительница.

– Хорошо, я с этой тетрадью пойду к директору и покажу ей, за что вы детям двойки лепите, а также расскажу, как отказала вам прийти в классе убираться, и вы ту же таким вот образом отомстили мне. Я молчать не буду! Вы у нас уже четвертая учительница, так пусть будет пятая – нам не привыкать!

– Нет, подождите, не надо к директору, – гонор и спесь тут же слетели с учительницы. – Это же просто тетрадь. В журнал оценка не пойдет!

– Да что вы? Надо же! Да только ребенок после вашей двойки плачет все время! А я за своего ребенка горло перегрызу! Чтоб такого больше не было!