Подруга волка

Тень набежала на глаза Френни. Индиго поняла, что у Френни первый мужчина был далеко не заботливым и что он сделал ей больно, очень больно. Эта мысль заставила ее забыть о своих собственных заботах, а когда она вновь вспомнила о них, они уже не казались ей такими важными. Но ради самого Господа Бога она не смогла бы поменяться с Френни местами.

Френни облизнула губы, но так и не решилась встретиться с Индиго взглядом.

— Даже если он и не такой заботливый, Индиго, это не очень больно. Не больнее, чем уколоть палец о колючку.

Индиго догадалась, что Френни говорит неправду, чтобы пощадить ее. Сдавленным от волнения голосом она сказала:

— Я люблю тебя, Френни.

Френни даже зарделась от удовольствия.

— Правда?

— У меня никогда не было сестры. Ты для меня самая близкая и всегда такой будешь. Спасибо тебе за то, что ты поговорила со мной.

На розовых щечках Френни появились ямочки, и она сказала:

— А для чего же тогда нужна сестра, как не для того, чтобы поговорить с ней?

Индиго хотелось бы остаться подольше, но, взглянув с беспокойством на часы, которые стояли на прикроватном столике, она сказал:

— Думаю, мне пора идти, пока мама не намылила мне шею и не вывесила меня на просушку.

— Не унывай! — кивнула Френни. — Когда мы увидимся в следующий раз, все будет уже позади, и мы вместе посмеемся над этим.

— Надеюсь, ты права. Френни поднялась с кровати.

— Подумай обо всех тех женщинах, которые прошли через это до тебя. Мы же не умерли. И ты не умрешь.

Перед тем, как вылезти из окна, Индиго остановилась и повернулась, чтобы еще раз обнять свою подругу, а потом ступила на покатый склон крыши. Взявшись за нижнюю поперечину окна, чтобы закрыть его, Френни сказала:

— Осторожнее. Не поскользнись.

— Сегодня я не возражала бы против того, чтобы свернуть себе шею.

— Не забывай думать о маргаритках, — хихикнула Френни.

Пока Индиго спускалась вниз по дубу, она вознесла быструю хвалу Богу за то, что он послал ей такую хорошую подругу. Френни, «Запачканная голубка». По крайней мере, в сотый раз Индиго задала себе вопрос: что привело такую милую девушку на путь проституции. Сама Френни никогда об этом не заговаривала, а Индиго уважала ее право на тайну, что, однако, не избавляло ее от любопытства.

Одно было совершенно ясно. Если уж Френни смогла выжить, думая о маргаритках ночь за ночью, то этот же метод должен безотказно сработать и в ее первую ночь с Джейком.

К тому времени, когда Джейк вернулся в Вулфс-Лэндинг, он страшно устал от седла и охрип. Причиной первого была двадцатимильная поездка верхом, а второго — тот факт, что отец О`Трейди был глуховат и очень любил поговорить. Когда Джейк открыл дверь дома Вулфов, и решил криком возвестить о своем прибытии, он не рассчитал силу своего голоса и напугал Индиго. Объяснения оказались не нужны. Когда святой отец вошел вслед за Джейком и начал кричать «Здравствуйте», и «Что он сказал?», всем стало понятно, почему Джейк так орал. Уже через несколько секунд все остальные последовали его примеру.

Сразу после того, как Джейк расспросил Лоретту о ее визите к судебному исполнителю и узнал, что Брэндон Маршалл был допрошен, он смог несколько расслабиться. А затем он сделал для себя открытие, что не может отвести взгляда от Индиго. На ней были белые юбка и блузка из кожи оленихи, а на ногах — мокасины в тон одежды, и все это было отделано вышивкой из бисера. Рыжевато-каштановая, шелковистая масса ее волос каскадом струилась ниже талии, она представлялась ему самой привлекательной из всех женщин, на которых когда-либо падал его взгляд. Она же была и самой бледной. Кожа ее была настолько белой, что он не знал, где кончается оленья кожа, а где начинается ее.

Джейк просто не мог не думать с волнением о предстоящей ночи. Но он также не мог игнорировать и тот страх, который он читал в ее огромных глазах. Она выглядела почти робкой, что совершенно не вязалось с обликом той энергичной, смелой девушки, которую он знал раньше. Ему бы хотелось продолжить их разговор, начатый на сеновале. Наверное, для нее нелегко выходить насильно замуж за незнакомого человека. Надо как-то успокоить ее. Но как он мог это сделать? Ему хватало и собственных проблем. Поспешишь с женитьбой, потом покаешься.

После объятий и благословений, адресованных Лоретте и Индиго, отец О`Трейди прошел в спальню. Он заговорил с провинциальным ирладским акцентом, быстро и громко:

— Хантер, дорогой мой человек, что это ты лежишь каждый раз, как мы с тобой встречаемся, как будто ты самый настоящий лентяй?

Так и не решив, как ему вести себя с Индиго, Джейк подошел к двери в спальню и прислонился плечом к косяку. Его удивляло то, насколько свободно чувствовал себя священник в доме Вулфов, как будто он был их родственником, приехавшим к ним с визитом.

— Добрый вечер, отец. — Хантер прикрыл глаза, получая благословение от священника. — Я рад видеть вас.

— Что ты сказал?

Хантер повторил все еще раз, но уже громче.

— Особенно по такому счастливому поводу, а? — Отец ОТрейди опустился в кресло-качалку. — Ну и болят же старые кости!