Подруга бывает кусачей

Но Владик его не слушал. Ему показалось, что издалека до него донесся голос Леночки. Скорей туда!

— Погоди! Не торопись!

— Он ее убьет!

— А будет лучше, если он станет прикрываться ею, как заложницей? Послушай меня, не спорь с профессионалом!

И Владик покорился. Хотя его сердце настойчиво звало вперед. Туда, где теперь явственно слышался голос Леночки.

Девушка в самом деле была тут. Сама она полулежала на земляном полу. Связанная по рукам и ногам. Головой и плечами она опиралась о кирпичную кладку. И с недоумением смотрела на стоящего перед ней мужчину. Рот ей освободили только что, содрав с него изрядный кусок пластыря.

— Гена, — говорила Леночка, с трудом двигая воспаленными губами. — Что ты творишь?

— Молчи, дура!

— Гена, ведь еще твой отец работал на моего папу.

— И что? Теперь я тоже должен пойти по стопам папули? И горбатиться на тебя всю жизнь? А потом сдохнуть и услышать, как ты фальшиво рыдаешь над моей могилой?

— Папа был очень расстроен, когда погиб твой отец!

— Мой отец погиб из-за твоего. И не смотри на меня так! Мой отец поехал на ту встречу вместо твоего! И погиб!

— Ну да, на папу много раз покушались. То покушение было первым.

— И мой отец погиб за другого человека! За твоего отца!

— И ты винишь в этом моего папу? Ты хоть вспомни, он же все равно погиб! Всего через год!

— Вот именно! А я так не хочу!

— Чего ты не хочешь?

— Не хочу погибнуть из-за какой-то дурацкой преданности!

— Гена! — воскликнула Леночка. — Я понимаю. Тебя заставили, да?

— Никто меня не заставлял. Просто ко мне пришли люди и напомнили ту историю. Про твоего отца. И про моего. И намекнули, что если я не хочу повторить судьбу папы, то должен сам позаботиться о своей безопасности.

— Тебя заставили, — теперь уже грустно произнесла Леночка. — Они на тебя надавили. И ты испугался. Гена!

— Что «Гена»? Что «Гена»? Думаешь, мне легко?

— Ты что, в самом деле хочешь меня убить?

— А что мне делать? Добровольно уехать ты же не согласишься?

— Почему? Ты меня спрашивал об этом? Очень может быть, что и соглашусь.

— Все равно, — пробормотал Гена. — Все равно это теперь уже не имеет никакого значения. Ты должна умереть.

— Но зачем, Генка?! Клянусь тебе, я уеду! Спрячусь так, что меня никто и никогда не найдет.

— С этим своим… Со своим хмырем?

— Он не хмырь! Он мой любимый. И он примет меня и богатую, и бедную.

— Как же!

— А я верю! — настаивала Леночка. — И ты специально наврал, что он все узнал про меня. И наврал, что Владик в бешенстве! Как я тогда испугалась! Даже вино расплескала себе на платье! А ты стоял и смотрел, как я мечусь по квартире. И знал, что Владик на меня не сердится!

— Сама во всем виновата! Не надо было искушать судьбу!

Но Леночка его не слушала и твердила:

— Да, я боялась, что Владик сейчас появится и мне придется смотреть ему в глаза. А ты, оказывается, все это просто наврал! Наврал, чтобы выманить меня из дома! Я теперь точно поняла это!

— Ну да! Наврал, — хмыкнул Гена. — И еще кое-что сделал. Так что на него не надейся, его любовь для тебя в прошлом.

— Что?! — воскликнула Леночка. — Что ты сделал? Говори, подлец! Говори!

— Вот как ты запела! А то Геночка, миленький. Геночка хороший. Я даже почти уже растрогался. Думал, может быть, в самом деле тебя отпустить. А ты вон как!

— Что ты ему сказал, иуда?

— Ничего особенного! Да я с ним и не разговаривал.

— А кто?

— Помнишь Лариску в твоем магазине?

— Да. А при чем тут она?

— Я ведь следил за тобой больше суток. И заметил, как она тебя «любит»!

— И что дальше?

— Я дал ей кое-какие фотографии. Твои фотографии.

— Не понимаю.

— Ну, где ты с разными мужиками тискаешься! И нашу с тобой фотку для наглядности добавил.

— Что я… Но этого же не… Я ни с кем… А уж с тобой… Ах ты подлец! Ты сделал фотомонтаж!

— Ну да! — радостно подтвердил Геннадий. — И мне показалось, что получилось неплохо! Все-таки цифровые камеры — это великое дело! Этот лопух даже не догадался, что можно такого намудрить, что станет видно то, чего и не было никогда.

— Подлец!

— Предпочитаю, чтобы меня называли — предусмотрительный человек!

— Ты же меня подставил! Он будет думать, что я его обманывала!

— А то нет! Ты ему лгала с самого начала! Бедная сиротка, надо же такое придумать! Лгунья!

— Но это же… Это же совсем другое! Я его люблю. И никогда ему не изменяла. А он будет думать, что я — проститутка!

В голосе Леночки прозвучало отчаяние. Девушка едва не плакала. Похоже, собственная судьба волновала ее куда меньше.

— Какая тебе разница? — теперь в голосе Геннадия слышалась усталость. — Теперь уже все равно. Идти тебе некуда. Твой Владик тебя презирает. Так что будет лучше, если ты умрешь.

— Кому лучше? Тебе? Или мне? Так вот мне это точно не лучше!

И Леночка яростно уставилась на предателя. Но Геннадий уже думал о другом.

— Кстати, как тебе удалось позвонить старухе? — спросил он у Леночки.

— Какой старухе?

— Ну, своей домработнице.

— Я… Я ей не звонила!

— Вот как? Что же, наверное, старая дура все перепутала. Тебе не кажется, что она вообще в маразме?

— Тебе доставляет удовольствие говорить гадости про тех, кого я люблю?