Подручный смерти

Раздался радостный возглас, из-за полки с бутылями показался брат – в свитере, спортивных штанах и носках. У него зуб на зуб не попадал от холода. Он трясся, обхватив себя руками за плечи.

– Мишаня! – кинулась к нему сестра. – Да как же это?.. Ты ведь замерз весь!.. Зачем ты сюда полез?

– Я не лез…

– Он тебя заманил в чулан и запер, – причитала Анюта. – Скотина!.. Ты же болен, Мишаня…

Она притащила брату тапочки, налила своего зелья и силком заставила выпить. Потом повела его в комнату, уложила в постель и накрыла пуховым одеялом до подбородка.

– Пашка, мерзавец!.. Ты у меня получишь… На этот раз ты меня допек!..

Анюта потрогала лоб больного и ужаснулась. Он горел. Ничего удивительно, что у него соображение отшибло. Не помнит ничего.

– Пашка! – крикнула она. – Иди сюда!.. Убью, сволочь!

В дверном проеме показалась растерянная физиономия сына.

– Ты че, ма…

– Погляди, что ты натворил, окаянный! Не дай бог, Мишаня помрет… Сколько он в чулане просидел?

– В чулане?.. – не понял парень. – Че он там забыл?

– Че да че! Через плечо! – вызверилась мать. – Ты меня до греха доведешь!.. Паскудник! Вылитый папаша! Все бы вам пакостить… Ладно, проехали. Мне за доктором бежать надо, а ты посиди с дядькой… Да гляди, не учуди ничего! Я мигом…

Глава 10

Бортников пил чай, Мариша сидела напротив и ковыряла ложкой кашу, когда залаял Дружок. В калитку влетела соседка и прямиком поспешила в дом.

– Ой, Анюта! – огорчилась Зинаида Петровна. – Ее-то каким ветром принесло? Что за день сегодня? Не дадут человеку поесть спокойно!

Она покачала головой и вышла встречать незваную гостью. Мариша внимательно прислушивалась к голосам во дворе. Травяная настойка, которую дал ей выпить доктор, еще не подействовала. Девушка была на взводе, и кусок не лез ей в горло. Она отложила ложку.

– Не легчает? – посочувствовал Кирилл.

– Что за жуткие звуки раздаются на пустыре? Будто сама смерть рычит и воет.

Он пожал плечами. О криках на пустыре говорила не только Мариша, но и другие люди. Он сам пару раз слышал отголоски каких-то надрывных звуков, для которых слова не подберешь. В чертей он не верил, в чупакабру тоже. Может, в развалинах поселилась выпь или бешеная лисица?

– Где твой квартирант, баба Зина? – донесся из сеней взволнованный голос соседки. – Веди меня к нему! У меня брат помирает!

– «Скорую» вызывай…

– Пусти!

Анюта решительно потеснила хозяйку и ворвалась в кухню. Мариша ошалело уставилась на растрепанную, испуганную женщину.

– Кто умирает?.. Где? – поднялся из-за стола Бортников.

– Бежим…

Он без лишних вопросов собрался, взял свою врачебную сумку и вышел на крыльцо.

– Я с вами, – увязалась следом Мариша. – Может, моя помощь понадобится.

Анюта бежала впереди, они торопливо шагали за ней.

– Это, случайно, не провизорша из аптеки? – на ходу спросил доктор.

– Ну да, – подтвердила девушка. – Анюта Слепцова! Ее все знают.

– У нее больной брат? Чем хворает?

– Она вроде бы с сыном живет. Тут, неподалеку. Вон ее дом!

Анюта привела их к постели брата. Тот выглядел ужасно: глаза мутные, трясется в ознобе, горит.

– Ангина у него. Хроническая. Я его наутро к вам вести хотела, но вышло наоборот. Вы к нам пришли. Христом Богом прошу, помогите! Я вам заплачу! Один он у меня из всей родни остался, кровиночка.

Она не сказала про холодный чулан, где брат просидел, неизвестно сколько, по вине Пашки. Язык не повернулся родного сына подставить. С Пашкой она сама разберется. Главное – чтобы Мишаня поправился. Не дай господи, он по ее вине помрет. Тогда хоть в прорубь! Хоть в петлю!

– Градусник, – потребовал Бортников, осматривая пациента. – Да, горло неважное. Я бы сказал, страшное горло. А что он принимает?

– Вот его таблетки, – сказала провизорша, указывая на стол. – Он их пачками глотает. В принципе эффективные лекарства. Только на него почему-то не действуют.

– И давно у него проблемы с горлом?

Анюта наморщила лоб, припоминая, когда братец первый раз заболел.

– С пятнадцати лет.

– А что послужило причиной? Холодную воду пил? Или застудился сильно?

– Застудился. Отец наш агрономом работал, часто брал Мишаню с собой в поля. Хотел, чтобы сын по его стопам пошел. А брат мечтал стать путешественником, клад отыскать. Отец его и так, и сяк от этих мыслей отваживал. Но Мишаню не перепрешь. У нас в роду все упертые!

– Что же он ангиной заболел, в знак протеста?

– Нет. Отец его однажды в «кукурузник» посадил, покататься. Думал, Мишаня увидит сверху деревенские угодья, и у него дух захватит. А получилось по-другому. Брата ветром продуло, и он в тот же день с лихорадкой свалился. Тяжелейшую ангину подхватил. Пришлось его в больницу везти. Пролежал там неделю, не меньше. С тех пор чуть что – горло. Так и пошло!

– Какой в «кукурузнике» ветер? – удивился Бортников. – Разве там кабина открытая? Это же транспортник, который людей перевозит.

– Ну, я не знаю… – развела руками Анюта. – Так родители говорили. Я-то сама в «кукурузнике» не летала. Только в небе видела. Самолет с двойными крыльями.

– Значит, с той поры и началась хроника?