Подростки

Потом, очевидно рукой Беседина, было дописано: «Падая и поднимаясь, ты растешь, горлопан!»

Значит, последовательность во всем — и при испытаниях СЛОКа, и в жизни Игоря. Правильно сделал Игорь, когда ушел от СЛОКа. Теперь он точно знал, какое рабочее место в жизни ему нужно. Позарез!

Каштаны в центре Москвы! Липы, тополя, а не каштаны на площади и на новом Арбате. Возле библиотеки имени Ленина тоже липы, тополя. Что Игорь, не помнит?

Он проиграл — это были настоящие каштаны: и у библиотеки Ленина, и на Арбатской площади.

— Народ безмолвствует, — сказал Игорь.

— Ты или кричал, или безмолвствовал всю дорогу. Не любишь ты меня, — вдруг сказала Аля странно спокойным голосом. Как будто она знает что-то большее, чем знает Игорь.

Это было настолько неожиданным, что Игорь растерялся. Можно было решить, что он на самом деле Алю не любит. Но это неверно. Это неверно! Как же так… А что же тогда верно?..

— Как ты могла подумать? — сказал Игорь после долгой паузы.

— Могла.

Опять наступила пауза.

Они стояли на Арбатской площади, вернулись сюда от библиотеки имени Ленина.

— Не хочу сажать каштаны! — крикнул Игорь. — Идем отсюда!

Они пошли. На Але были туфли без пяток. Аля не могла в них быстро идти, поэтому шли медленно: Алины босоножки хлопали в такт шагам. Шаги как будто уводили Игоря и Алю из прошлого. И с каждым шагом этого прошлого оставалось все меньше, еще на один шаг, еще…

Игорь и Аля спускались по старому Арбату к Смоленской площади. Когда-то на старом Арбате было шумно, людно: маленькие уютные кафе, магазинчики, булочные, шашлычные, фотоателье, парикмахерские. Теперь народ оттянулся на Калининский проспект, к новым большим магазинам, кафе «Валдай» и «Печора», с модными молодежными оркестрами, к пивному бару «Жигули», к огромной стеклянной парикмахерской «Чародейка», к фотоателье на двух и тоже стеклянных этажах. Старый Арбат затих, погрустнел. Но с его именем связана история города; поэты сочиняют о нем стихи, композиторы — песни, писатели — книги и пьесы. Арбат — часть судьбы многих москвичей. «Выбор» — висит афиша спектакля театра Вахтангова.

Молча они спустились к маленькому цветочному магазину. Игорь вошел в магазин. Льется в таз вода. В тазу лежат покорные судьбе растрепанные веточки сирени и длинные колосья гладиолусов, у которых, кажется, все еще впереди, такие они мясистые и незрелые. Продавщица купала в тазу сирень. На Игоря она не обратила внимания.

За витриной, на улице, была Аля. Новая, повзрослевшая, отгороженная стеклом — чужая.

Игорь спросил у продавщицы:

— У вас продаются деревья?

Продавщица, полная женщина с большим усталым лицом, посмотрела на него.

— Мне нужно дерево, — сказал Игорь.

— А мне Черное море, — сказала продавщица и закрыла кран.

Игорь увидел, что Али нет. Он ничего не ответил продавщице, выскочил из магазина.

Аля стояла у витрины антикварного магазина. В витрине была выставлена статуэтка — фарфоровая карета. Дверца кареты открыта, и выходит девушка в длинном платье, а молодой человек в кафтане и в парике помогает девушке. «Идиллия времен Карамзина или кого-нибудь раньше», — подумал Игорь. Аля с серьезным видом разглядывала статуэтку.

Игорь потихоньку взял Алю за руку, совсем как тот, в кафтане и в парике. Аля руки не отняла.

Они отправились дальше, к Смоленской площади. Прежде им всегда было хорошо, когда вдвоем ходили по городу. Даже если молчали (не напряженно, как сегодня, а просто молчали), потому что в любой момент могли поговорить о том, о чем им хочется, что волнует обоих и, главное, принадлежит обоим. А теперь каждый шел с чем-то своим. И возникло это неожиданно и при неожиданных обстоятельствах.

На Смоленской площади, в городском справочном бюро, Игорь узнал, что купить можно только фруктовые деревья. Тогда он предложил Але податься на ближайший вокзал — Киевский, сесть в электричку и ехать до ближайшего леса. Аля не возражала.

Сошли они на станции Мичуринец. Лес подступал вплотную к железной дороге с двух сторон.

— Пойдешь налево — коня потеряешь. Направо — сам погибнешь… — сказала Аля.

— Направо, — решил Игорь.

И они отправились направо.

Лес вернул им прошлое, то самое, которое они только что едва не потеряли, и возвращалось оно с каждым шагом.

В лесу было по-летнему душно. Аля ситцевым пояском от платья подхватила свои длинные волосы, подняла наверх и закрепила смешным бантиком. Сняла босоножки и несла их в руках. Игорь снял рубашку, скатал в трубку и обвязался ею поверх брюк. Шел в майке.

— Нужна будет лопата, — сказала Аля.

— Обойдемся. У меня ножик.

— Ножом ковырять землю долго.

— Будем ковырять долго.

Игорю нравилось быть сейчас с Алей. Все между ними окончательно восстановилось, как будто ничего и не разрушалось. Все прежнее, как в школе. Простота, ясность. Стало легко, приятно, весело.

— Может быть, выберем тебе сосну?