Подразделение 000

— Вы намерены обратиться с иском на спасательную службу в суд?

— Вам известно о том, что спасатели часто наносят честным налогоплательщикам грубые физические увечья?

Я свернул подслушивающую аппаратуру. Слушать про себя разные мерзости не хотелось. Вот и спросил бы меня кто, за что я не люблю журналистов? Всем известно, что денег мы не берем. Наоборот, каждый спасенный нами Объект самостоятельно норовит всунуть в карман. Но от чистого сердца, и без всякого принуждения. Тем более физического.

— Моих не видать? — между мной и боковым стеклом втиснулся второй номер в надежде рассмотреть среди кучи народу соплеменников.

Я многозначительно посмотрел на внутреннюю камеру спецмашины. Вот оно, началось. Что ни говори, а тяга к исторической родине есть даже и у американцев. Милашка многозначительно мигнула в ответ красной лампочкой. Граница на замке.

— Второй номер, а что это у вас за странная спецодежда?

Боб растянулся в улыбке и повернулся на сто восемьдесят градусов, показывая обновку.

— Национальная американская одежда, командир. Джинсы.

— Странная у вас национальная одежда, второй номер, — я скептически осмотрел невзрачный синий материал. — И почему-то вьетнамского производства.

— Это название такое, — совершенно искренне засмеялся Боб. — Фирма Ли.

— Я и говорю, вьетнамское. Вы что, хотите в этом появиться перед широкой аудиторией всей нашей необъятной родины? Перед миллионами и миллионами русских граждан? Что скажут честные налогоплательщики, увидев на вас эти страшные штаны, да еще с непонятно расположенными на, простите, попе, карманами? Вы бы еще их наизнанку вывернули, товарищ второй номер.

— Национальная…, — попробовал вступить в пререкание с командиром второй номер.

— Немедленно переодеться, второй номер. За индюками присматривать, да гоняться по прериям за коренным взбунтовавшимся населением вы можете хоть голышом. Но я не позволю оскорблять, простите еще раз за выражение, честные взоры честных русских налогоплательщиков разными там, как вы их назвали?

— Джинсами, — глаза Боба налились грустью, тоской и слезами.

— Джинсами, — хмыкнул я. — Слово-то какое. Исковерканное. Идите, второй номер, переоденьтесь. Разрешаю вам надеть национальную одежду русского населения. Портки на веревках и с прорехой вместо вашей глупой железной молнии.

Пока американец, сдерживая готовый сорваться с губ национальный стон, переодевался в штатную униформу, я решил привести в себя в порядок. Засунул голову в компактную парикмахерскую и попросил Милашку подстричь, побрить и подушить моим любимым одеколоном «Шипр — четыре в одном». Удаляет перхоть, убивает кариес, сглаживает рано проступившую седину и устраняет неприятные запахи от всех рядом стоящих. Специальная разработка для спасателей.

— Командор! — прервала умная спецмашина командирский туалет. — Американцы, недовольные пленением ребят из Голливудмультфильма выразили ноту протеста и послали к нашим границам три вооруженных ядерожабля.

— Вот… — рифма так и просилась высказаться, но я сдержался. — Откуда у американцев ядерожабли?

— Купили на те брюлики, вырученные нами от продажи покрышек населению, — напомнила Милашка. — Сами же приказали.

Так вот куда идет гуманитарная помощь! Нет, чтобы детишек на мустангах покатать, так они вооружаться надумали!

— Милашка. Будь добра, соедини с Министром Воздушного флота. Алло, Министр? Сергеев это. И тебя… Ага. И твою… Угу. И твоих. Да. Я вот по какому делу. Дошли до меня слухи, что к нам агрессор приближается? Они, кто ж еще! Ха-ха-ха! Самому смешно. Не говори. У меня тут американец тоскует. Да знаешь ты его. На Новый Год со мной был. Снегурочкой. Боюсь, сманят обратно на историческую родину. И я говорю. Не бывать этому. Ты попроси свояка, он же у тебя в Погодном центре сидит, пусть организует пассат какой-нибудь. Или муссон. Я в этом не разбираюсь. Главное, чтобы часа четыре эти ядерожабли нам настроение не портили. И тебя. И твою. И твоих.

В обязанности спасателей входит не только спасение честных налогоплательщиков, но также и удержание шаткого мира на отдельно взятых кусках границы.

— Вот, теперь совсем другое дело! — воскликнул я, оглядев переодевшегося американца с ног до головы. Стандартный желтенький комбинезон связь-картуз для работы в подъездах, ботинки-липучки повышенной проходимости. — Медальки еще надень и будет самый порядок. Журналисты тебя как конфетку оближут.

Повеселевший янкель полез в личный сейф за медалями, а я переключился на внутреннюю связь:

— Мыша, гаркни посильней по наружным динамикам. А то эти борзописцы на нас никакого внимания не обращают. Приезжаешь тут, понимаешь, по срочному вызову, стоишь полчаса, а на тебя ни один подлец глаз не повернет.

Милашка с удовольствием выполнила мою просьбу. По всему местному микрорайону пронесся низкий гул гудка. Новое приобретение Милашки. Махнулась не глядя с каким-то заводом. Они нам гудок заводской, мы им три килограмма обогащенного сахарозаменителя.