Подразделение 000

Американец, жутко вспотев, вытащил значок спасателя, удостоверение спасателя, корочки спасателя, нашейную табличку спасателя, именной пистолет спасателя и выложил все это нехитрое добро на приборную доску.

— Я ухожу, — сказал он. — Простите меня, командир. Но такая работа не по мне. Я слишком молодой, чтобы рисковать жизнью в таких количествах. Свой запас из личного сейфа я оставляю вам. Пользуйтесь. Хотя нет, заберу. Все равно он вам больше не понадобиться.

— Мм, — это, кто не понял, Герасим решил высказаться. Кстати, мог бы сделать это не зевая. — Мм.

— А кровать с собой черта с два я тебе отдам, — вскипел я. — Вы что, сговорились? Кого испугались? Подумаешь, жена Директора. Да мы этих жен! Но дело не в этом. Там, на дороге, терпит бедствие человек. Человек! Хоть и женщина. И мы обязаны! Мы должны! У нас, в конце концов, нет другого выхода. Боб, ты думаешь, Директор позволит тебе свалить из столицы просто так?

— Что такое свалить? — когда американец сильно волнуется, то совершенно забывает некоторые русские слова.

— Скальп отрежет, — опередил я Герасима. — По самые американские уши. А ты, Гера! Забыл, как на День Независимости пил с Директором на брудершафт и клялся ему в дружбе? Утопиться обещал, если клятву не выполнишь.

Второй и третий номера пристыженною молчали. Зря я на них кричу. И зря носы ребятам разбил. Кровищи-то на пол накапало. Но по другому в данной ситуации поступить не могу. Честь мундира и все такое.

— Считаю ваше молчание согласием оказать немедленную помощь пострадавшей. Да?!

Команда вздрогнула и торопливо закивала. Согласны, еще как согласны.

— Милашка! Командир на связи! Ты чего плетешься, словно инвалидная ядерокаляска. Или с тобой тоже проф беседу провести. Про свалки и автогены.

Спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать, изрыгнув из ядерных топок изрядное количество нейтрино и выбросив в окружающий воздух недопустимое количество сжиженной переработки, рванула по проспекту на всех порах. Даже не забыла дежурный оповеститель включить. Это штука такая интересная, мы ее обменяли у археологов на списанный грейдер. Двухметровый домик, из которого выползает железный человечек и колотит кувалдой по шестиметровой рельсе. Я и говорю, практически даром старинный экспонат достался.

— Командир. — Боб, виновато опустив голову, топтался рядом. — Извини, командир. Не повторится такого больше. Смалодушничал. Струсил. Запаниковал.

— Ничего, второй номер. В нашей трудной работе паника иногда тоже случается. Я ж тебя понимаю. И не осуждаю.

Американца, действительно, понять было можно. На его исторической родине пару сотен лет назад был принят единый закон, запрещающий лицам женского пола управлять любым наземным, подводным, воздушным и космическим транспортом.

— Как там… Женщина за штурвалом, потенциальная угроза обществу?

— Так точно, командор. За нарушение пожизненная ссылка на подземные фабрики шампиньонов.

— В этом отношении вы, американцы, молодцы, — похвалил я далекую Америку. — Эмансипейшен нужно душить в самом зародыше. Вот мы, русские, в свое время не придушили, как завещал древний мудрец по имени Отелло, и что в итоге? Дороги загружены, аварийность повышена. Была б моя воля, я бы этих за эти ни на одну эту не подпустил.

— Мм, — совершенно не к разговору влез Герасим, который от сильной тряски никак не мог впасть в рабочее состояние.

— Да! — радостно заулыбался янкель. — Лошади у нас, действительно, самые лучшие в мире. Вы знаете, командир, что порода чистокровных скакунов, выпускаемая конезаводом «Мерседес» постоянно берет все призы на всех скачках?

— Твоя Америка только и может, что кобыл на конезаводах разводить, — обгоняя скоростную модель «Большая — Ока-Вишня», заметил я. — Кобыл, да еще этих, которых вы в баскетбол заставляете играть. И вообще, второй номер, мне надоели ваши вечные разговоры о политике. Займите свое место.

Боб, слегка обиженный за историческую родину, занял свое место. Минуты две наблюдал за дорогой, потом от скуки вытащил из личного сейфа старинный лазер-граммофон, вставил поцарапанный тусклый блин и накрутил динамо. Кабину заполнил шуршащий звук, как от несмазанных задних ворот Милашки. И, из растрескавшейся квадро-трубы, вырвался на волю голос в сопровождении одного ансамбля. Краткое содержание.

«Один, весьма умный и талантливый товарищ в минуты творческой активности чесал голову. Он, товарищ, думал, что в голове у него, кроме посторонних дерево стружечных предметов, есть масса всяческих новаторских идей. И это, действительно, было так. Потому, что в конце первого куплета умному и талантливому человеку даже присудили пулецеровскую премию за гениальную поэму. Во втором куплете шел разговор о не складывающихся рифмах. Заканчивалось повествование тем, что умный и талантливый человек вывел закон, согласно которому творческая продуктивность напрямую зависит от качества и количества потребляемых калорий».

Что было дальше, послушать мы не успели. Лазер-граммофон заскрипел и остановился. Американец вытащил из его нутра синюю батарейку величиной с шестнадцатикилограммовую гирю: