Подранок — ответный удар

— Спасибо, закусывая, поблагодарил Стас.

По жилам мгновенно разбежалось живительное тепло, постепенно растопляя, кажется, заледеневшие жилы. Озноб отступал, и возвращалась ясность ума.

— Эко, как тебя холодом-то прихватило, или впечатлений аж до болезни понабрался? — глядя в усыпанное звёздами небо, тонко намекнул Кочанов.

— Видно, когда копал от земли холод и пробрал, — подтвердил первое предположение Виктора Стас. Относительно второго промолчал.

Виктор отпил из бутылки небольшой глоток. Закусил хлебным мякишем. Потом, выдержав небольшую паузу, голосом, требующим искреннего ответа, спросил:

— Стас, а Стрельцов, что тебе хорошо знаком?

Громов аж вздрогнул от столь неожиданного вопроса.

— Какой Стрельцов? Я такого не знаю.

— Василий Стрельцов. Здешняя кликуха, кажется Битюг, — спокойно пояснил Виктор.

— Не, я такого не знаю, — замотал головой Стас.

— Брось, Стас, — голос Виктора сделался много жёстче, — меня на мякине не проведёшь. Я воробей стрелянный. Давно я усёк, что ты вовсе не тот, за кого себя выдаёшь. Чего тебе здоровому и сильному здесь делать? Нечего, без дела-то. Значит дело пытаешь. Такие, как ты, Стас, в батраки за просто так не нанимаются. Долго я твою загадку разгадывал. Но так бы и не разгадал. Не проговорись ты сам в бреду. Ох, и костерил ты Василия. Вот и разобрало меня любопытство, что за злоба у тебя такая на него.

Кочанов замолчал. В прохладном ночном воздухе зависла гнетущая тишина, нарушаемая лишь трескотнёй цикад. Был ли смысл продолжать отпираться? Пора действовать. Танина душа уже не просит, она требует помощи. А он пока что сидит, сложа руки. И тут интуиция подсказала Стасу, что Кочанов именно тот человек, который может помочь в его деле. Как обухом топора по голове стукнуло. Но он ни за что не станет этого делать, если игра пойдёт вслепую. Значит надо раскрывать свои карты.

— Хорошо, Виктор, — в хор цикад вплёлся голос Громова. — Я расскажу тебе всё с самого начала. Ты готов выслушать?

— Говори. Я слушать люблю и умею.

Стас Громов с малолетства стремился к лидерству. Еще, будучи в старшей группе детского сада физически и умственно развивающийся не по годам мальчик сумел сплотить вокруг себя стайку пацанят по всем параметрам ему уступающих. Эта хулиганистая компания за один год побила все рекорды по шалостям, взятые в совокупности за последние пятнадцать лет существования этого дошкольного учреждения. Воспитатели с облегчением вздохнули, пересадив Стаську-хулигана на школьную скамью. В школе с лидерством дело обстояло немного иначе. Треть мужского коллектива класса оказалась мальчиками-переростками, таких Стас всегда сторонился. Другая треть была значительно умнее его — опять не в цвет. И оставшаяся часть терпеть не могла быть кем-то покорённой. Ну, а подыскивать себе угодных где-то вне стен своего класса ещё не позволяло количество извилин в его мозге. Дух лидерства затаился где-то в укромном местечке громовского существа.

Если быть откровенным до конца, Стас с того самого времени, как помнил себя, завидовал своим ровесникам, родители которых катали их на собственных автомобилях, покупали им дорогие игрушки и даже давали деньги на карманные расходы. Этим счастьем Громов был обделён. И тогда в его детской головке родилась вполне взрослая мысль — вырасти и непременно стать богатым. И она, эта мысль, ни на минуту не покидала его. Громов ею ни с кем не делился. Просто не нашлось ещё такого человека в его очень широком кругу общения.

Он действительно охотно со многими общался. Но на темы возрастные и школьные. Хорошо учиться Стасу было просто лень, и до шестого класса он входил в касту твёрдых троечников. Хотя с его-то мозгами мог бы быть и отличником. И вдруг, с ним произошло нечто, что шокировало не только весь педагогический коллектив школы, но и самого директора — дядьку дюже заумного. Стас рьяно взялся за учёбу и собственное поведение, и во втором полугодии шестого года обучения его фотография красовалась на школьной доске почёта. Вот как бывает.