Подпусти меня ближе

Я знаю, что виновата в том, что случилось с Егором. Думала, поступаю правильно, но в итоге всё повернулось против меня, а тоскливая обида за то, что Соня оттолкнула меня, даже не попробовав понять, и все три года даже не пыталась связаться со мной, гложет меня изнутри, словно противные паразиты. Я же взрослая, должна принять всё и смириться, ведь не я одна пострадала от той ситуации, но почему тогда у меня ничего не получается?

Я должна была просто попросить прощения и попытаться помириться с ней. Даже если бы у меня ничего не получилось, совесть грызла бы меня не так сильно, как сейчас.

Вернуть бы всё назад… Вернуться бы в тот момент, когда Егор написал мне и попросил помочь с Малийским. Я бы просто отказала ему. Вечное «если бы…то». Но Штормов мог пострадать ещё сильнее, если бы я не помогла, или, возможно, наоборот. Я в любом случае испытывала бы чувство вины.

Но выбор сделан, и изменить уже ничего нельзя.

– В смысле? – бормочу я после недолгого молчания.

– На тренировке сама не своя была, – говорит парень. – Обычно ты внимательнее.

Я ничего не отвечаю. Да, сегодня не лучший мой день. Если бы было светло, меня бы каждые пять минут убивали. Так хоть удавалось во мраке притаиться. За весь период я даже никого не смогла зацепить.

Я реагирую медленно, в отличие от Кузнецова. И это касается только страйкбола, но и повседневной жизни. Я долго отвечаю, долго думаю и иногда чертовски медленно разговариваю. Парень же наоборот не может усидеть на месте, но он всегда терпелив и постоянно ждёт, пока я придумаю ответ и соизволю выдать хоть какую-нибудь информацию. Редко торопит меня.

– Сестра вернулась в город, – коротко отвечаю я.

– Та, что в Питере была?

– Ага, – я вздыхаю и откидываюсь на спинку сидения, на пару секунд прикрывая глаза. – Мне позвонили из отделения, сказали, что её задержали. Пришлось поехать сначала к копам. Так что поэтому и опоздали ещё больше. Стас в магазе проторчал дофига, потом я в полиции. В следующий раз я еду с тобой, Дятел вечно возится по сто пятьсот часов.

Я замолкаю, потому что понимаю, что начинаю говорить много лишнего и не по теме.

– Так и? – Миша ждёт продолжения рассказа.

Я пожимаю плечом – рассказывать совершенно нет никакого желания.

– Поцарапала чью-то машину своим байком, сбежала с места аварии, – я прокашливаюсь. – А когда её нашли, пыталась сбежать. В итоге мне пришлось согласиться оплатить за неё штраф, иначе закрыли бы на пятнадцать суток. Скорее всего, лишат прав.

Парень сворачивает в сторону нашего дома и останавливает машину, выключая двигатель. Я медлю, лениво закрывая окно. Мы выбираемся из машины и начинаем забирать вещи из багажника и с заднего сидения.

– Так… Вы поговорили или что? – интересуется Кузнец.

– Ну… – я надеваю рюкзак. – Не то, чтобы…

– Короче, всё плохо, – догадывается Миша.

Я поджимаю губы.

– Вроде того, – соглашаюсь я, захлопывая дверь. – В общем, она мне нагрубила, я в ответ сказала, что лучше бы она не возвращалась… Ну, и…

Миша захлопывает багажник, удобнее перехватывая свой пулемёт. Ставит авто на сигнализацию, а потом замирает и смотрит на меня. Его фигура в свете фонарей кажется просто миражом. У него крепкое тело, широкие плечи, зелёные армейские штаны кажутся чёрными, кепка с логотипом команды, точно такая же, как на мне, скрывает часть лица. Он выше меня на полголовы, но иногда кажется, что куда больше. Хочется прижаться к его широкой груди и навсегда замереть в этом мгновении, но Миша не особо любит нежности. Он как кот. Хочет, ласкается, не хочет – не будет.

– Не еби себе мозг, – вкрадчиво говорит парень, подходя ко мне и легко толкая в плечо кулаком. – Если хочешь, свяжись с ней и попробуй всё наладить. Не получится, шли к херам. Не хочет общаться – её проблемы. Ты не обязана страдать из-за её выходок.

Я опускаю голову, и печаль ещё сильнее накрывает меня. У него всегда всё так просто. Но на деле…

Кто мы, чтобы так поступать с другими?

– Ага, – я криво усмехаюсь, пряча взгляд от его проворных глаз и направляясь в сторону подъезда. – У нас осталось что с ужина? Дико хочу… – на языке вертится «выпить», но я говорю: – есть…

– Что-то было, – слышу голос парня. – Иди пока вперёд, я забыл телефон в машине. Щас догоню.

– Угу.

Я не оборачиваюсь, потому что знаю, если сделаю это, то совсем расклеюсь. Оставив на улице Мишу, я скрываюсь в подъезде.

Кто мы друг для друга? Кто мы, чтобы судить поступки? Просто кто мы?

Соня.

Я иду медленно по засыпающему городу, совершенно не горя желанием возвращаться в общагу, и тоскливо скольжу взглядом по когда-то таким родным и знакомым местам. От воспоминаний пробирает дрожь: я думаю о Егоре и о том, как мы когда-то давно бродили по этим местам, смеялись и обнимали друг друга. Здесь недалеко был зал, в котором занимался парень. Интересно, он ещё открыт? И как там пожимают родители Шторма? Наверное, ненавидят меня за то, что я испортила жизнь их сыну, который мог бы стать замечательным боксёром, если бы не травма.