Подпространство

Гена махнул еще одну рюмку и заржал, представив себе это. Ладно… Он вошел в комнату и включил компьютер: хотелось какой-нибудь достойной жести – старой и проверенной, поэтому он кликнул на иконку DOOM-3. Да, игрушка древняя, но сколько динамики! Несмотря на запредельную агрессивность сюжета (а может и благодаря оному), именно эта стрелялка помогала снизить Геше внутренний уровень агрессии, который копился всю неделю: езда в пробках, общение с сослуживцами, с супругой, с людьми на улицах. Чтобы не покусать какого-нибудь клиента на работе или прохожего, давление приходилось сбрасывать. А как? А именно так. Когда дела были совсем плохи, Гена после водки, в конце вечера дополнительно использовал гашиш с пивом и упарывался до потери сознания. Отпускало, но ненадолго. Теперь, перемещаясь по темным коридорам полуразрушенной марсианской станции, меняя в зависимости от ситуации дробовик на автомат или пулемет, он уворачивался от монстров, лезущих со всех сторон, попутно разряжая в них боезапас и все равно терял здоровье. Блядь, который раз уже прохожу эту игрушку, а все равно цепляют, гады. Какая самоотдача! Забавно, что противная сторона, т.е. выжившие люди даже в этой, казалось бы, пиковой ситуации, продолжают друг друга наёбывать и что-то мутить, причем каждый исключительно в свою пользу. Молодцы, хуле. Собственно, поведение стандартное для homo sapiens, а ID Software дополнительный бонус за тонкий психологизм сюжета. Хотя… Кто сказал, что черти – это именно они? А может мы? На правду, кстати, больше похоже.

IV

На улице давно стемнело, в бутылке осталось меньше половины содержимого, зато Геша, наконец, взял из шкафчика плазмомет, попутно пришив ученую даму, на глазах превратившуюся в монстра. Вдруг стукнула входная дверь, и из прихожей раздался голос с привычными пьяными модуляциями:

«Гена ты дома?»

И в комнату прямо в грязных сапогах и пальто вперлась благоверная, распространяя приторное зловоние дорогих и модных духов, которые Геша как то купил ей в Duty Free. Наташа была пьяна, накрашена как блядь и с очередной бумажной сумкой из бутика.

«Какого хуя дома жрать нечего?» - зашел с козырей Геннадий: «Я давал тебе денег? Давал. Где они на хуй? Почему посуда немытая, дома такой срач?»

«Я не посудомойка, я Женщина! Я создана для любви, а не для работы. Найми себе уборщицу и повара - и чистота будет, и жратва».

На какие блядь, шиши? Я чо те, блядь, олигарх, что ли? А ты что-то голодной не выглядишь и наебениться уже где то успела».

«А мы со Светкой зашли в кафе, поели, выпили, поговорили. Кстати, ты вот ругаешься, а я потом на Новом Арбате в бутик зашла, смотри, что я себе купила. Блузка какая, а вот юбка… красивая женщина должна выглядеть на все 100%, ты должен гордиться, что рядом с тобой такая дама и не надо только говорить, что денег нет. Мне похуй – есть у тебя деньги, я тебе не золушка, на меня все мужики на улице оборачиваются, а ты со мной спишь. Спишь – плати, ты чо думаешь, это все просто так что ли? Нет, ни хуя. Женился – обеспечивай. Мужчина должен обеспечивать семью, холить и лелеять свою жену. Ты чо не знаешь? Ты должен построить дом, родить сына и посадить дерево. Что из этого ты сделал?»

«Завела блядь, шарманку. Где бабки, что я тебе давал вчера на две недели?»

«Какие бабки? Ты не видишь, я в магазине была? И вообще, ты со мной спал? Спал. Считай, что это плата».

Геннадий нажал ESC на клавиатуре, встал и со всей дури уебал супруге между глаз. Та пулей вылетела вылетела из комнаты, по диагонали пересекла коридор и с грохотом впечаталась затылком в дверь в ванную. Геша подошел поближе и стал пинать ее ногами, пытаясь хоть так пробить эту ее ебучую уверенность в своем неподмытом драгоценном цветке, расположенным между ног. Геннадий Николаевич совершенно себя не сдерживал и бил в полную силу, поскольку знал – в пьяном виде возлюбленная малочувствительна, да и вообще, после подобных сцен на ней остается странно мало последствий.

«Видимо, это из-за того, что она синяя, тело расслаблено» - размышлял Геннадий, а вслух сказал: «Ну все, короче, заебала. Больше я с тобой не сплю. Лучше уебывай, помидоры, полностью завяли. Ищи себе нового мужа, новую жизнь и новое место для этой жизни».

«А с какого хуя это я должна уёбывать? Сам и уебывай, я здесь прописана» - заявила Наташа, вытирая рукой сопли, густо подкрашенные кровью.

«Квартира-то моя».

«Вот суд и разберется заодно, чья квартира. А то интересный какой – четыре года со мной трахался, теперь по-любому денег должен. Пока я себе нового мужика найду, пока выйду замуж, я чо – работать должна? Не охуел ли ты, милый?»

Наташа встала, держась рукой за стену и, оставляя на обоях кровавые разводы, пошатываясь, прошла на кухню. Там она достала из сумочки начатую бутылку «Мартини» и налила себе половину чайной чашки.

Геша прошел следом. То, что он сказал дальше, не было ни вопросом к благоверной, ни к нравственному высшему Атману, которого, как Геннадий подозревал, не существует в принципе. Он обращался скорее сам к себе, удивляясь произошедшей за какие-то пару лет метаморфозе: