Подполье на передовой

- А если не поверят? - спросил Карпов.

- Должны поверить. Тут уж товарищ Васильев, - он кивнул на тихо сидевшего "сотрудника полиции", - должен четко сработать. Без промашки. И не зарываться.

...Нет, не знал об этом разговоре господин Сперанский. Не знал и того, какого труда стоила Васильеву эта артистически сыгранная сцена, когда он с готовностью давал показания господину следователю о посетителях, о времени обнаружения листовки, о внешних приметах незнакомца, без доклада проскользнувшего в кабинет шефа. И все это выглядело убедительно.

Ничего этого не знал господин Сперанский. Он строил планы посрамления шефа и собственного возвышения. Мысленно проникал в ряды партизан-подпольщиков и потом эффектно продавал их господину Райху. Нет, даже самому Людвигу Гофману...

От этих приятных мыслей его оторвали вторично сказанные Кроликовым слова о том, что листовка попала в казармы охранного батальона. Теперь смысл этой фразы дошел, наконец, до его сознания и заставил насторожиться.

- Вы понимаете, - разорялся шеф, - что это значит? Среди солдат, охраняющих комендатуру, распространяются партизанские листовки. Господин Гофман и господин военный комендант весьма раздражены.

Такой поворот разговора не понравился Сперанскому. Он приготовился возразить, но Кроликов продолжал:

- И я хочу знать, господа: где сеть осведомителей, где план проникновения наших людей в рабочие кварталы, где, наконец, списки коммунистов и активистов Советской власти?

- Но вы же знаете, что... - начал было Сперанский. Кроликов перебил его:

- Нет, не знаю, но должен знать, кто доставляет подпольщикам секретные данные из полиции, комендатуры и даже из гестапо. Кто подорвал автомашину с боеприпасами на новой дороге через плавни? Кто обстрелял штабной броневик на дороге к Абрау-Дюрсо? Я хочу и должен знать, кто корректировал огонь русской артиллерии сигнальными ракетами до тех пор, пока не взлетел на воздух бензосклад? Я хочу, наконец, знать: кто проделал проходы в минных полях со стороны Мысхако?

Хочу знать, почему русские батареи так точно бьют по секретным немецким огневым точкам, которые не производили ни единого выстрела и, следовательно, не могли сами обнаружить себя? Я хочу знать... Черт! Вам понятно, что нам надо знать и чего мы не знаем?

- Нам понятно, что мы пока ничего не знаем, - с нескрываемым злорадством выпалил Сперанский.

Заметив растерянность начальника, Саркисов сказал, перебирая в руках искусно сделанную плетку:

- Человека надо расколоть. На все твои "хочу знать" можно получить ответ с помощью этой штуки. Нужно только исходный материал иметь.

- Между прочим, Саркисов верно сказал насчет материала. Ты ведь, Сперанский, кажись, на железной дороге работал?

- Работал... На вокзале, - отозвался он.

- Во-во. А мне там, - шеф ткнул желтым обкуренным пальцем куда-то через плечо, - намекнули, что паровозы что-то очень часто и одинаково ломаются. Ты бы присмотрелся там среди своих старых дружков. Глядишь, и попался бы материал для Саркисова.

Раздосадованный тем, что Кроликов опередил его, Сперанский пробурчал:

- А я уже присмотрелся. И смею заверить, не сегодня-завтра материал будет.

- А кто на примете? - живо откликнулся Кроликов.

- Да так. Один старик. Машинист паровозного депо. - Сперанский тянул с ответом, лихорадочно подыскивал жертву. Он готов был назвать любую фамилию, любого человека. Но вспомнить никого не мог. - Один старый кадровый машинист. - И тут неожиданно всплыло в памяти лицо человека, всегда с сомнением посматривавшего на кассира-таксировщика. - Поляков. Сергей Поляков или Степняков.

- Поляков? Ну что ж. Поляков, Степняков - один черт. Давай-ка его сюда. Пусть Саркисов занимается с ним.

...И не знал Сергей Поляков, что над ним уже занесена рука палача. Не знал Степан Островерхов, что случайный выбор бывшего таксировщика нанесет смертельный удар по железнодорожной группе подпольщиков, руководителем которой был Петр Попов. Степан Григорьевич знал его по истребительному батальону. Связь с ним сейчас Степан Григорьевич Островерхов поддерживал через Андрея Логвинова. Вот и сейчас, сидя на корточках в подвале Семикиных, он обстоятельно объяснял руководителю подпольной группы в паровозном депо Андрею Логвинову, как можно незаметно и наверняка выводить из строя паровозы.

На острие

ножа

Со стороны цементных заводов доносились звуки незатухающего боя, а здесь, в доме Боднарей, было тихо и даже как-то празднично. Василий Евстафьевич Боднарь и его жена Екатерина Петровна сидели на веранде за самоваром. И так спокойны были их лица, так неспешно текла их беседа, что никому не пришла бы в голову мысль, что в дальней комнате дома Островерхов проводит оперативное совещание с группой подпольщиков.

- Значит, так, товарищи, - говорил Островерхов, внимательно и изучающе осмотрев каждого присутствующего. - Нами получены сведения, что полиция готовится к арестам в паровозном депо. Людей мы предупредили, и они пока скрылись. Но это пока. А дальше что?

- Бежать, - сразу отозвался быстрый в решениях Сергей Карпов.

- Куда?

- К партизанам.

- Напороться на патруль.