Подозреваются все

Я быстро стала припоминать события, происшедшие сразу после обнаружения трупа. Царила жуткая суматоха. Каждый мог это сделать. Лешек и Веслав были уже в центральной комнате, Януш — оглушен и ничего вокруг не видел. На балкон могло выйти даже стадо слонов!..

Я размышляла вслух, а мужчины с интересом слушали. Потом капитан пожал плечами.

— Сейчас окажется, что в это время все ослепли и оглохли, — гневно сказал он. — Или утратили память и ничего не знают.

— Но вы должны припереть их к стенке! Невозможно, чтобы это оказался Веслав!..

— Припрем, не бойтесь...

Я вернулась в отдел. Лешек стоял на проклятом балконе, на улице играл оркестр, а Януш сидел с выражением ужаса на лице. Витольд и Веслав валялись в приступе смеха.

— Знаете, это уже переходит всякое понимание, — ошеломленно заявил Януш.

— А что случилось? — нетерпеливо спросила я, потому что мне уже стали надоедать все эти неожиданности. — Ну, говорите! Вы что, онемели?!

— Он выцыганил у меня последние двадцать злотых, — сказал Януш, пребывая все в том же состоянии тупого ужаса. — Вытягивал, выпрашивал! В конце концов я ему их дал, думал, может, он голодный или что... А этот идиот взял мои двадцать злотых и выбросил за окно!!!

— Не за окно, а с балкона, — поправил его Веслав. — Он хотел, чтобы ему исполнили «Рамону».

— Третий раз уже играют! — закричал Януш, снова обретая бодрость.

— За твои десятки сыграют и четвертый. Лешек сегодня в романтическом настроении.

Ядвига, которая уже ждала, вытащила меня из комнаты и привела в коридор на лестничную клетку, распространяя, как обычно, вокруг себя запах валериановых капель.

— Послушайте меня, — сказала она, стуча от волнения зубами. — Я вам должна кое-что рассказать, а вы должны мне помочу хотите или не хотите. Но только сначала дайте мне сигарету.

Она замолчала на минуту, засовывая, неизвестно зачем, сигарету с фильтром в мундштук. Я напряженно ожидала ее признаний.

— Вы знаете, о чем они меня спрашивали?

— Зачем вы задаете глупые вопросы, откуда я могу знать! Я же не подслушивала!

— Они спрашивали меня об автомобиле моего мужа!

Ядвига снова замолчала и выжидательно посмотрела на меня, видимо ожидая с моей стороны какой-то необыкновенной реакции, но, ничего не увидев, продолжала дальше:

— Я должна сказать вам всю правду с самого начала. Как они это открыли, я понять не могу, но все заключается в том, что у меня никогда в жизни не было этих семидесяти тысяч злотых.

Этим она совершенно меня ошеломила, потому что я уже успела свыкнуться с мыслью, что у нее было большое приданое. Я удивленно взглянула на нее.

— Как это? Что все это значит?

— Все дело тут в автомобиле. Вы же знаете, что он был частник...

— Автомобиль?!

— Да нет, мой муж. У него были какие-то неприятности с финансовым управлением, не буду вам сейчас ничего объяснять, достаточно того, что ему понадобилось семьдесят тысяч. Нужно было все так устроить, чтоб эти деньги были как будто не его, а компаньона или что-то в этом роде. Ну, что он получил их от кого-то. Вот он и продал автомобиль именно за семьдесят тысяч и дал мне квитанцию, как будто получил их от меня как мое приданое. Короче говоря, требовать у него эти деньги я не имею никакого права...

— А он по-прежнему должен утверждать, что это ваши деньги, потому что не может признаться в обмане? — быстро спросила я, поняв наконец, о чем идет речь.

Ядвига кивнула головой.

— Только не говорите мне, что это свинство, я сама знаю. Но сделаю это, хоть тресну! Мой ребенок не будет жить в такой нужде, как мы живем теперь — кровати нет, стола нет, вы ведь знаете, он все у меня забрал... Вывернусь наизнанку, но вытяну из него все возможные деньги, все до последнего гроша, и все вложу в мою куколку!..

— Сейчас, сейчас, подождите, пани, я уже ничего не понимаю. Вы меня совсем запутали. А как же этот ваш поклонник? Вы мне очки не втирайте, мы обе с вами знаем, где здесь собака зарыта. Как только вы с ним поженитесь, он использует и эти крохи.

Ядвига посмотрела на меня с жалостью.

— Вы что, пани? Вы думаете, что я ему их отдам? Вы меня за дурочку держите. Ему нужно занять деньги, и я ему их одолжу под очень хороший процент. Нет, здесь никаких сомнений, у меня это не пропадет.

Я внимательно посмотрела на Ядвигу. Ее лицо было ожесточенным, взгляд твердым и решительным. Да, ради ребенка она была способна на все. У меня не было ни малейшего намерения осуждать ее за все эти махинации, наоборот, я желала ей всего наилучшего. Но ее признания одновременно стали у меня в голове объединяться с другими сведениями, касающимися смерти Тадеуша, и я знала, что это не конец открытиям.

— И теперь вы должны мне помочь, — решительно заявила она. — Никто не должен об этом узнать.

— Ну так вы не признавайтесь.

Ядвига нетерпеливо махнула рукой.

— Да ладно! Не в этом дело: Вы мне скажите, откуда они узнали об этом автомобиле?

Я не собиралась говорить ей правду, поэтому немного помолчала.

— Кто еще знал об этом кроме вас? Случайно, не покойный?