Подозреваются в любви

— Ага, возмудел он и похужал! — огрызался Комолов, не желая разделять восторгов жены.

— Пап, ну чего? Я же не знал, пап.

— Степ, ну не слушай его, все прошло, все хорошо, и ладно. Плевать! Тебе срочно надо постричься, смотри, как зарос! И не слушай его! Забыли, и все! Как будто не было!

Андрей резко остановил машину и повернулся к семье.

— Не слушай, значит?! Даш, ты в своем уме? Парень сбегает из дома…

— Я не сбегал!

— Твоя подружка его держит в заложниках…

— Она не держала!

— Он у нас, по-моему, кретин настоящий! — выпалил Андрей, глядя Дашке в глаза.

Там, в глазах, вскипало море счастливых слез.

— Он весь в тебя, Андрюша.

— Она его встретила у самого дома. Перехватила в последний момент, можно сказать. Четкого плана у нее и не было, просто повезло бабе. Хм…

Степан солидно кивнул, не переставая гладить ошалевшего от радости Рика.

— Я как раз думал, куда бы податься…

Комолов не выдержал и треснул его по загривку.

— А что было делать?! — возмутился Степка, отодвигаясь на безопасное расстояние. — Вы орали как сумасшедшие, и мама сказала, что хочет с тобой развестись, и ты сказал, что пожалуйста!

— Не говорил я этого!

— Говорил!

— Уши надо мыть, сопляк несчастный. Сроду я разводиться не собирался! Это мать твоя дура! В смысле, дурочка…

Даша треснула мужа по макушке.

Тот втянул голову в плечи и скрипнул стулом, перебираясь подальше.

Рик ухмыльнулся, довольный таким раскладом. Места в кухне освободилось предостаточно, и можно было скакать туда-сюда, не сдерживаясь. Но Степка так славно чесал его за ухом… Пес одарил его влюбленным взглядом и остался лежать. Только хвост бешено мотался из стороны в сторону, норовя оторваться.

— Значит, дура? — уточнила между тем Дашка.

— Я же поправился…

Никита возвел глаза к потолку, смиряясь с тем, что его доклад никому из присутствующих неинтересен. Целый час он слушал желчные и пафосные одновременно признания старой девы. Целый час задыхался от ненависти в ее голосе. Целый час профессиональное любопытство не давало ему уйти, и он, проклиная себя, все же сидел и восстанавливал ход событий, и по привычке сравнивал, сопоставлял, анализировал факты. Ничего особенного, в конце концов. Бывало и почище. В смысле, наоборот, — грязи он видел и побольше. А тут просто — зависть вконец обезумевшей от одиночества и жизненного невезения бабы. Просто до омерзения. Целый час его тянуло блевануть, пардон.

А эти придурки не ценят. Им до фонаря — зачем и почему. Главное — дитя драгоценное снова дома.

Кит вздохнул, признавая в очередной раз несправедливость этого мира.

— Андрюх, а ты сам-то когда догадался? — вдруг спросил он, забывая о том, что очередная разборка в семейке придурков еще не закончилась.

— А… Так в самолете. Там тетка смешная была, все чего-то про подругу свою рассказывала. Вот я и допер. Да и некому больше было, деда я проверил, Кирилл — слабак. К тому же никого из них Степка не знал. Я к тому времени так понял, что он и сам домой не торопится. Вот и осталась эта…

— Какого деда? — вдруг насторожилась Дашка.

— Я тебе потом расскажу.

Степка нетерпеливо поерзал на стуле, привлекая к себе внимание.

— Пап, а вы прям решили, что меня похитили, да?

— Ты чего вообще здесь сидишь? — вдруг опомнился Комолов. — Твое место в сарае, по крайней мере на ближайшие полгода. А там посмотрим…

Тот спрятался за Дашкину спину и показал отцу язык.

— Фима твоя матери звонила. Угрожала, между прочим. А ты тут морды корчишь!

— Чё, правда?! — восхитился Степан. — Прям как в кино, да?

— Сам до сарая дойдешь или проводить?

— Я больше не буду, — пообещал Степка, млея под ласковым материнским взглядом.

Ну и что, что телячьи нежности?! Ребята не видят, а родители никому не расскажут. Кто не делал глупостей? Кто не ревел хоть раз в жизни? Кому не нравится уткнуться матери в плечо и счастливо задохнуться от привычного запаха духов и табака?!

Вот. Можно и забыть, что тебе уже почти двенадцать.

— Я на самом деле обалдел, когда тебя возле ее дома увидел, — снова напомнил о себе Соловьев.

— Мне Фимин адрес служба безопасности нашла, — пояснил Андрей, делая попытки притянуть к себе Дашку.

— Все-таки она больная, — задумчиво произнесла Даша, не поддаваясь соблазну, — вроде никаких серьезных ссор между нами не было, ничего не делили. Я бы поняла, если бы Фимка, к примеру, была в Комолова влюблена…

— Еще не хватало! — возмутился тот, не оставляя своих попыток.

— Она просто завидовала, — сказал Никита, — обыкновенная бабская зависть, вот и все.

Андрей присвистнул:

— Да уж, совсем обыкновенная! Ты мне толком объясни, чего она хотела, а?! Ну вот, чего добивалась-то?!