Подозреваемый

— Темный, светящийся краплаком рубин в углублении браслета, обрамленный черно-матовым агатом, перекликается с загадочностью вашей души. Заметьте, все это не броско, будто затенено, и только при сильном свете да при резком движении обнаруживает свою подлинную красоту, смотрите! — и Касторский включал большой свет. Браслет начинал жить новой жизнью. Преображение совершалось на глазах у покупательницы.

Касторский был психологом. Деликатность, благородство, полное доверие, пробуждение в покупателе эстетических начал — вот что культивировал Касторский в своей большой игре.

— Вы не торопитесь, подумайте. Хотите, возьмите браслет, побудьте наедине с ним. Вещь должна привыкнуть к вам, а вы к ней. Если образуется между вами гармония, вы почувствуете себя в тысячу раз лучше физически. Драгоценности живут по своим законам, у них свои биоритмы; им подчиняются судьбы отдельных людей, человеческие общности, целые миры. — Касторский верил в особую кабалистику. Она смешивалась с учениями Запада и Востока о загадочных явлениях в человеческой душе. Касторский верил в судьбу, в свое собственное предназначение. Карты, гороскопы, "связь напрямую с космосом", ночные бдения с ясновидящими и экстрасенсами — вся эта дьявольщина с одинаковой точностью предсказывала одно и то же: богатство, безбрежное счастье и неодолимые муки одиночества и игры с человеческими душами.

В моем воображении складывался ранее неведомый мне тип человека. Даже в его облике проступало нечто такое, что указывало, что все его достоинства неизбежно перерождались и обращались в зло. Мне казалось, что Касторский жил только для одного — создавать целые миры утонченного разложения. Он чуял и любил тонкий аромат человеческого распада. Различал вибрации людских состояний, граничащих с низостью. Эта низость, расцвеченная эрзацами красоты, создавала иллюзию высоты, совершенства. И вместе с тем он был незаурядным ценителем изящного, и когда он говорил о драгоценностях, его охватывало такое состояние, такой экстаз, каковые рождаются только высотой порыва. Эти его неожиданные всплески могли, возможно, сравниться с искрящимся светом бриллианта, кровавой холодностью прозрачного рубина или ликующей матовостью жемчуга. Касторский мог сутками рассказывать о свойствах камня, о единстве живой и неживой природы. Он ссылался на учение академика Вернадского о живом веществе. Доказывал, что существующая материя является носителем идеальной энергии и обладает сознанием. Разглагольствовал о существовании материи высшего порядка. Это и мозг, и редкие минералы, в частности корунды. Мозг и корунды обладают разумом, который представляет собой не только земное, но и космическое явление. На Земле существует разум как промежуточное явление. В космосе он обладает более высокой духовностью. С помощью мозга и драгоценностей можно расширить возможности человеческого разума, в значительной мере повлиять на развитие мироздания.

Касторский развернул бешеную предпринимательскую деятельность по сбору в стране драгоценностей, золота и других ценных металлов. Во всех городах, больших и малых, в людных местах (на рынках, вокзалах, метро) стояли его люди, крепкие, зачастую хорошо вооруженные, с табличкой на груди: "Куплю золото, драгоценности, антиквариат". Эти люди контролировались другими людьми, а когда драгоценности оказывались в руках третьих людей, шел юридический процесс оформления ценностей. Составлялись дарственные, доверенности, заверенные нотариусом, акты купли-продажи. Касторский понимал, что его деятельность находится под жестким присмотром двух структур — официальной (милиции, юстиции, судов и пр.) и неофициальной (мафиозных лидеров, организованных группировок и др.). Обе структуры работали в согласии, и Касторский, учитывая это, имел в каждой из структур своих людей, которые регулярно получали зарплату, премии и другие виды вознаграждения.

Помимо этих структур были еще и структуры нейтрального характера. Одна из них ведала, например, только информацией: где находится та или иная ценность и каким способом можно ее заполучить. Другая структура — это чиновники крупного масштаба, которые "в интересах государства" превращали черный нал в чистую валюту и помогали Касторскому легализовать капитал через отечественные и зарубежные банки.

Все эти расклады надо было держать в голове — связи были достаточно подвижными и объемными, поэтому всеми делами ведал целый штаб или бюро, которые стояли во главе крупного акционерного общества со странным названием "Конгресс".

Касторский все мог объяснить: и любовь, и свободу, и демократию, и народные страдания. На вопрос, почему он не идет во власть, не подается в депутаты, скажем, он отвечал: "Работать надо, а не болтать языком". Кстати, он и работал, по 16–18 часов в сутки — и бабочек ловил тоже неспроста. Его интересовали узоры и цветовые переливы на их крыльях, именно эти рисунки рекомендовал он мастерам своим переносить на украшения.

Что касается демократии, то он ее чтил, хотя и ругал почем зря: не те люди, мало самоотречения, правды, справедливости.